Титус Гроун (Горменгаст - 1) - Пик Мервин

Флей медленно отвел глаза от Стирпайка. В отличие от бывшего поваренка, камердинер чувствовал себя в еще более неудобном положении. Вспыхнувшее в душе удовольствие от того, что и проныра Стирпайк получил, наконец, по заслугам, погасло при виде стального взгляда госпожи Гертруды.

Не спуская с камердинера глаз, герцогиня чуть наклонила голову. Женщине была безразлична только что происшедшая ссора – ее рассудок был занят исключительно страданиями хвостатого питомца.

Аристократка сделала шаг вперед; взгляд Флея трусливо заскользил по сторонам. Безвольно повисшие вдоль тела длинные руки заметались, не находя себе места. Только теперь старик понял, что натворил. Разумеется, все его прошлые заслуги могут быть поставлены под сомнение. И все из-за паршивой кошки и подлеца Стирпайка.

Герцогиня сделала еще шаг, потом еще один – теперь от нее до Флея было не больше фута. В воздухе чувствовалось напряжение...

Некоторое время она молча созерцала вспотевшее лицо камердинера, после чего сказала тихо:

– Я должна была как следует ударить тебя. Сразу, сразу. Так ударить, чтобы в другой раз неповадно было...

В беспамятстве Флей глянул на кота: желто-зеленые глаза враждебно смотрели в его сторону.

Герцогиня забормотала – поначалу старик не мог разобрать ее слов, слетавших с губ со скоростью молнии, но потом он вдруг услышал:

– Все, все кончено. Абсолютно все. Мы не нуждаемся более в твоих услугах.

Унизанные перстнями холеные пальцы леди Гертруды медленно скользили по спине кошки, а она продолжала приговаривать:

– Все, все... Ты для нас больше не существуешь...

Вдруг женщина замолчала, а потом, некрасиво разинув рот, оглушительно взвизгнула:

– Мерзавец, живодер паршивый! Скотина, пользуешься тем, что кошка не может за себя постоять! Убирайся вон из замка! Вон, я сказала! Меня тошнит от твоей постной хари! Убирайся из Горменгаста!

Флей резко поднял голову. Он пока был не в состоянии оценить случившееся. Камердинер только знал, что произошло нечто такое, что превосходит самые худшие его опасения. Ужас медленно охватил старика. Стирпайк, прижимая к расцарапанной скуле скомканный носовой платок, растерянно смотрел то на герцогиню, то на своего недруга. Только теперь юноша начал смекать, что Флей получит сполна. Ай да кошка, ай да молодец!..

Флей переводил измученный взгляд с одного предмета на другой. Происходящее казалось ему дурным сном. Кошки, пробудившись, собрались возле ног хозяйки, отираясь о ее ноги и мурлыча. Неведомая сила заставила старика повернуться к выходу, но в этот момент он неожиданно для себя самого пробормотал:

– А завтрак, как же быть с завтраком?

Герцогиня вспомнила – в самом деле, камердинеру положено присутствовать на церемонии. Даже если бы он перебил всех ее кошек и вдобавок их освежевал, завтрак в честь Титуса, семьдесят седьмого герцога Гроуна, повелителя Горменгаста, отменить невозможно. Хоть кричи, хоть плачь...

Госпожа Гертруда медленно шагнула к камину и, нагнувшись, подобрала с пола массивную кованую кочергу. В надежде выпустить пар женщина швырнула кочергу в окно. Удар, треск оконного переплета, звон осколков, бессильное звяканье кочерги о каменные плиты настила – и тишина...

Флей и Стирпайк превратились в статуи. Глядя в разбитое окно, герцогиня наконец объявила:

– У тебя есть неделя. Через неделю – катись на все четыре стороны. Незаменимых у нас нет. Камердинера для герцога найти нетрудно.

Стирпайк рассеянно забарабанил костяшками пальцев по столу. Тут же в разбитое окно влетел дятел и преспокойно уселся на плечо хозяйки. Женщина посмотрела на него, и глаза ее потеплели.

Флей, крадучись, направился к ведущей в подвал двери. Там есть выход на улицу. Словно во сне старик шарил в кармане, пока не отыскал ключ от замка. Камердинер решил немедленно уединиться и как следует все обдумать. А потом он пойдет к его сиятельству...