Три билета в кино - Яна Ткачёва (2022)

После длинной яростной тирады я даже слегка запыхался.

– Выбираю чистую одежду, – через несколько секунд молчания тихо ответила девчонка.

Стало неловко. Я молча прошел в свою комнату и достал из комода еще одни спортивки, футболку и толстовку. Абсолютно чистые. Лидия Петровна приходила на прошлой неделе, и вся одежда в комоде пахла альпийскими, мать их, лугами.

Вернувшись в коридор, я увидел, что девчонка безуспешно пытается развязать шнурки. Но, чуть наклонившись, вдруг замирает и возвращается в исходное положение.

– Давай помогу, – буркнул я, все еще испытывая неловкость.

Убедившись, что она не собирается снова отталкивать меня, как у библиотеки, я сделал осторожный шаг и присел перед ней на корточки, стараясь двигаться медленно. Сердце почему-то колотилось в горле. Она не стала меня отпихивать, и я бережно взял ее сначала за одну ногу, а потом за другую, по очереди стягивая ботинки. И хоть она и ожидала прикосновений, но все равно испуганно дернулась.

За ботинками пришла очередь куртки. Шапку она стянула сама, как ранее в метро. Я не удержался и еще раз пробежал взглядом по коротко стриженной макушке. Поднял девчонку на ноги и быстро глянул на свою куртку, на которой она сидела, но так и не понял, осталось ли там кровавое пятно, – слишком темный подклад. Разозлился и небрежно швырнул пуховик девчонки сверху своего.

Она нерешительно замерла, привалившись к стене. Стоять прямо ей было то ли больно, то ли трудно. Я прошел к двери ванной и распахнул ее. Приготовив девчонке полотенце, вернулся в коридор за чистой одеждой.

– Итак, одежда, полотенце, ванна, – от неловкости момента я скатился к паясничанью, сопровождая слова театральными указательными жестами.

Она смотрела на меня с опаской, и я застремался.

– В общем, разберешься сама. Дверь запирается, поэтому закрывайся и ничего не бойся.

Я вышел из ванной, а девчонка, тяжело переваливаясь, вошла, пытаясь не касаться меня. После чего тихо и нерешительно закрыла дверь, и послышался звук проворачивающегося замка.

Стараясь быть тихим, я перевел дыхание. Писе-е-ец. Во что мы вляпались?! И где этот олень? Неужели отец не клюнул на нашу байку?.. Я не мог в это поверить.

Батю Жеки в жизни беспокоило только одно: как бы сделать из сына мужика, такую мини-копию себя. А Жека немного не вписывался. Мы прям два сапога пара, вечное разочарование для своих родных. Мой, вон, меня даже видеть не мог, умотал аж на другой конец мира, лишь бы не сталкиваться поутру в коридоре. Я прогнал неприятные мысли и прислушался.

Из ванной раздавались шум воды и тихие сдавленные то ли всхлипы, то ли вскрики. Лучше расслышать мешали звук работающего душа и гул газовой колонки, плюс у нас были довольно массивные двери, которые хреново проводили звук. Поэтому я плохо понимал, что там происходит. До тех пор, пока она не начала плакать гораздо-гораздо громче.

– Эй. – позвал я и понял, что даже не додумался спросить ее имя. Что за дебил! – Эй! – я повысил голос. – Ты в порядке? Нужна помощь?

Она не отвечала, только сдавленно рыдала и говорила-говорила-говорила. Я не понимал ни слова через дверь. Жеваный крот, и я предложил ей закрыться. Дважды дебил! Но я думал о том, чтобы она ощущала себя в безопасности, а не о предполагаемой истерике. Что делать-то? Жеки нет, я один на один с этими рыданиями и должен туда зайти? До этого она ведь не плакала, значит, случилось еще что-то более страшное. Что там могло случиться-то?

Блин-блин-блин.

Я метнулся к шкафу, распахнул створки и безумным взглядом зашарил по инструментам, оставшимся от отца. Схватив отвертку, ломанулся назад к двери ванной и попытался провернуть замок снаружи. Защелка типовая, и не должно было возникнуть проблем с этой кругленькой штукой, но мои руки так тряслись, что успеха удалось добиться лишь с четвертой попытки.

– Слушай! – прокричал я, отшвыривая отвертку. – Я сейчас войду, чтобы помочь тебе. Ты там чем-то прикройся!