Три билета в кино - Яна Ткачёва (2022)

Первый же круг показал, что игрок из меня никудышный. Вначале проигрывал Жека, но потом вдруг оказалось так, что я осталась с веером карт на руках. Так сказать, в дурах. Под конец кона улыбался даже Жека – его захватил азарт. Швырнув веером оставшихся карт в Сашку, я нехотя стянула толстовку. Надеюсь, что вышло так же эффектно, как до этого у Сашки с карточками «Монополии». Но реакцию парней я так и не поняла, потому что Жека, как и днем Саня, впился взглядом в мою майку, его щеки порозовели, а уши налились краснотой. Мне хотелось посмотреть на свою грудь – может, у меня снова безусловная реакция на эти их взгляды? Но, наверное, будет еще более неловко, чем уже есть, поэтому я просто осталась сидеть как ни в чем не бывало. Подняв голову, я наткнулась на Сашкин насмешливый взгляд. Пока Жека разглядывал ковер, Саша переводил взгляд с меня на него и самодовольно ухмылялся.

Следующая фраза друга заставила меня и Жеку ошарашенно вскинуть головы:

– Смотрю, у нас тут тройничок назревает…

Саша

Ну все-таки ляпнул про тройничок. Но выражения их лиц стоили всей неловкости. Прям оленята в свете фар. Умора. Я с любопытством переводил взгляд с Жеки на Васу и обратно. Шок на их лицах сменился страхом, потом они забегали зенками по рисунку обоев, не видели ж ни разочка.

Лица у них и так были красными от этой ситуации с майкой. Я сам днем чуть не умер, отчетливо рассмотрев грудь Василисы под тонкой тканью. И умер второй раз, когда понял, что ей мои взгляды нравятся. Поэтому бордово-красные Жекины уши вызывали скорее сочувствие, чем желание заржать. Хотя… Василиса выглядела так, будто ее то ли вырвет сейчас, то ли она вскочит и убежит. Наверное, надо кончать с их ерзаньем симпатичными жопами по полу, а то еще дырку к соседям протрут.

– Ладно-ладно, – я постарался, чтобы голос звучал уверенно, хотя на секунду все же мелькнуло сомнение. – Хотите сказать, что вам никогда эта мысль в голову не приходила?

Василиса стала краснее Жеки. Я начал всерьез переживать, что она умрет от кровоизлияния в мозг. Ну или от удушья, потому что она затаила дыхание и не поднимала взгляда от ковра. Блин, на нем даже рисунка нет, что она рассматривает?

– Народ, вы языки проглотили?

Жека сидел закрыв глаза, и я пнул его, типа: «Будь мужиком!»

– Кхм… хм-м-м… – он открыл глаза и нервно закашлялся, хотел почесать бровь, но, ткнув в место вчерашнего удара, заклеенное пластырем, зашипел от боли, а потом выпалил: – …Да, да! Приходила!

Друг уставился на меня со сложным выражением на лице. Никогда не выкупал, что значат такие взгляды. Я в ответ закатил глаза и тихонько показал ему на Василису, которая все еще не дышала.

Я стал беспокоиться. Может, она посчитала нас извращенцами? Мы напомнили ей урода-отчима? Она испугалась? Я открыл было рот, чтобы успокоить ее и сказать, мол, неудачная шутейка вышла, но Васа вдруг выпалила, обращаясь к ковру:

– Лично я уже пару лет сохну по вам обоим!

– Я думал, тебе нравится Зик из «Факультета», – подавился Жека.

Ну да, самое ж время актеров обсудить, олень!

– Ты серьезно? – Василиса подняла на него глаза, и во взгляде читались и смущение от сказанного, и некая снисходительность. – Это же так…

– Я бы хотел вернуться к тайне, – вкрадчиво начал я, когда Жека открыл рот, чтобы поспорить с подругой, – которую ты поведала нашему ковру.

Василиса опять стала пунцовой. Но вдруг распрямила плечи и с вызовом посмотрела на меня.

– Я немного устала от лавины этих чувств, если честно, – смело выдала она. – Можете сколько угодно считать меня грязной и испорченной, но мне уже осточертело ненавидеть себя в одиночестве.

– Эй, Лиса… – Жека осторожно попытался взять ее за руку и, убедившись, что она не отпрянула в ужасе, смелее обхватил ладонь подруги. – Никто не считает тебя грязной.