Три билета в кино - Яна Ткачёва (2022)

Несмотря на заверения друзей, я все еще чувствовала, что это слегка… неправильно. Возможно, стоит сменить слово «неправильно» на «необычно»? Люди создают пары. Это нормальная привычная форма отношений. Но я чувствовала, что вдвоем – и сейчас неважно, с Женей или Сашей – близость не ощущалась бы достаточной. Либо чувства были бы чрезмерными. Только будучи рядом с обоими, я ощущала цельность. Не как склеенная чашка, с трещинами и буграми после того, как разбилась о жесткий пол. Нет, я словно стала новой чашкой, которая никогда и не раскалывалась на десятки мелких частей.

Да? Тогда откуда чувство вины? Откуда мысли об испорченности?

Я ненавидела этот гнусный внутренний голос в своей голове. Он звучал все реже и потерял тон человека, которого я боялась больше всего на свете. Но все еще звучал.

Я тряхнула головой, пытаясь избавиться от сомнений. Этого хотели мы все, решение общее. Не только я здесь испытываю эти «испорченные» чувства!

В комнату тихо вошел Жека, прерывая мои самокопания, и нервно замер в изножье кровати. При взгляде на него в моей голове взорвался яркий фейерверк из любви и ревности. Я старалась не думать об этих девушках, которых он…

– Почему ты там стоишь? – нейтрально спросила я.

– Ты все еще злишься на меня? – он выглядел виноватым и невинным одновременно.

– Немного, – честно призналась я. Никакого вранья.

– Я… – он забрался на кровать и пополз ко мне, – не могу поменять то, что было. Но я бы хотел, если бы мог.

– Точно не знаю, кого мне хочется задушить больше – этих девок или… тебя, – расстроенно прошептала я. Сила ревности сбивала меня с толку. Никогда не думала, что я такая собственница.

Он поравнялся со мной и навис сверху, я заметила каплю крови, просачивающуюся сквозь пластырь, и забеспокоилась о разбитой брови, но жар Жениного взгляда отвлек меня. Я смотрела в его красивые голубые глаза, и это было волнительным и будоражащим, как взрывающиеся во рту конфетки-шипучки. Но в то же время я все еще была не готова отпустить обиду, хоть и бессмысленную в сложившихся обстоятельствах. Женька отвел взгляд и переместился чуть левее, укладываясь на живот очень близко ко мне. С тяжелым вздохом он уткнулся мне в шею и шумно выдохнул. По телу побежали всполохи мурашек.

– Я идиот, – приглушенно пробормотал он, задевая губами мою кожу, заставляя терять нить разговора. – И я себя ненавижу.

– Ты идиот, – подтвердила я и, ощутив, как он напрягся, поспешила добавить: – Но я тебя не ненавижу. Просто мне нужно время.

Он успокоенно хмыкнул и задышал чаще.

– Всегда хотел спросить: что за шампунь у тебя? – его голос звучал глухо, он потерся носом о мою шею. Я еле вспомнила, о чем речь.

– Не знаю, – прошептала я севшим голосом. – Тот, что Сашка покупает. Кстати, куда он запропастился? Вечно по часу торчит в ванной, что он там делает?

Это меня просто убивало. Теперь он еще и по вечерам будет занимать душевую?

– Ну а как ты думаешь? – пробормотал Жека.

– О-о-о… – я вдруг сложила наш разговор об… об… их способах переживать напряжение с долгими посещениями ванной. – О-о-о…

– Ага, – засмеялся Жека, обдавая шею теплым дыханием.

Наконец дверь ванной хлопнула, и через несколько секунд показался посвежевший Сашка, с влажными волосами, в майке и пижамных штанах. Он подошел к кровати и, поставив колено на матрас, долго смотрел на нас с Жекой с голодным, немного взбудораженным видом. Я ожидала какой-нибудь шуточки в его стиле, но он молчал. Только щеки снова немного порозовели. Этот новый краснеющий Сашка сбивал меня с толку, поэтому я просто переняла его приемчик.

– Ну что, передернул затвор? – выпалила я.

Сашка, собирающийся уже присоединиться к нам, завис с открытым ртом и приподнятой ногой, а Жека вскинул голову с шокированным выражением лица. Мда, неловко получилось. У Сашки шутки выходят лучше.