Мой тихий ужас - Кэрри Прай

Прошагав к Елисею, я до хруста сжимаю ворот его пиджака и заставляю наши взгляды встретиться. Мой готов испепелить, его – выражает сочувствие.

– София твоя дочь?! – практически рычу, справляясь с желанием сломать его шею. – Отвечай! Это так?!

Отец удовлетворённо кивает.

– Да, – его голос пропитан умиротворённостью.

Я готов убить его за этот ответ. Уничтожить. Полупрозрачная кожа едва скрывает паутинку вен, что пульсирует в порывах радости. На возрастном лице дрожат пигментные пятна. Мне ненавистна каждая его морщинка.

– Теперь и ты знаешь, – облегчённо выдыхает он.

И тут я понял, что мне больно видеть его счастливым.

Ненавижу.

Он только что сломал мне жизнь. Снова.

– Ненавижу, – поддавшись вперёд, обжигаю его дыханием. – Ты мне никто. Всегда был и останешься. Есть ли хоть одна причина, чтобы не размазать тебя по стенке?

Тёплая сморщенная ладонь покрывает моё запястье, но не потому что Елисею не хватает воздуха, скорее он спешит оправдаться.

– Ты прав, Тихон. Я тебе никто.

Его сарказм карябает уши, но он продолжает:

– Я взял тебя ещё младенцем. Потерянного и ненужного. Такого крохотного, способного, как мне казалось, залатать любую дыру. Отчасти так и вышло. Но я не смог стать настоящим отцом. Только не для тебя.

Шатаясь, я ослабеваю хватку. Дурнота подступает к горлу.

– Я хотел подарить тебе лучшую жизнь, – продолжает Елисей, ища опору в воздухе. – Хотел лишь добра. Прости, что не оправдал себя как родителя.

Мысли, как те ржавые иглы, беспощадно впиваются в голову.

Я не его сын. Тогда чей?

Однако думать об этом не хочется.

Тот молот, что разбил гнетущий камень, подписан именем «София». Сейчас мне этого достаточно. Я снова ощущаю каждый вздох и одновременно злюсь на девчонку, что так резко оборвала то, что только зарождалось.

Она выбрала самый лёгкий путь.

– Тихон, ты всё равно мой сын. Пусть я никогда не был для тебя отцом.

Отпускаю Елисея и волоча ногами выхожу из кабинета. Что-то ломается во мне с каждой новой секундой.

Когда гаснет свет, тень смиренно исчезает вслед за ним…

В тени коридора меня ожидает Нелли. Она протягивает клочок бумаги и неуверенно добавляет:

– Здесь её адрес…

Смотрю на дрожащую ладонь и не решаюсь прикоснуться, будто она пропитана ядом. На сегодня хватит познаний. С меня достаточно.

Пройдя мимо, я закрываюсь в своей комнате. Около часа смотрю в пол, а после включаю компьютер. Но на это раз я не спешу углубляться в текст. Я пишу ответ, который она никогда не получит.

Ты сдалась. Струсила. И тем самым сломала нас обоих.

Теперь мне плевать на твоё письмо. Плевать на откровения.

С любовью, твой тихий ужас.

Ещё секунда на размышление, и я вдавливаю кнопку «delete».

4.2

Прошёл целый месяц без отравляющих строчек , а мне по-прежнему снится твоё письмо. И каждый раз его концовка не походит на счастливую. Ни в мире грёз, ни в реальности – мы не вместе.

И знаешь, мне это нравится.

Ты усадила меня в инвалидное кресло, когда явилась в мою жизнь, но теперь я свободен. И больше не допущу подобной слабости.

– Давай, Тихон! Гаси его! Гаси! – слышу я возглас толпы и наступаю на Мастера. Боец загнан в угол ринга и едва находит силы для сопротивления. По его некогда довольному лицу ручьями стекает кровь, мощные руки жадно ищут поддержку в воздухе. – Вперёд, Райский! Уничтожь соперника!

Я расплываюсь в оскале, когда вижу уязвимость огромного тела. Горы, чьё подножие казалось недоступным. Поправляю ленту на костяшках и попадаю кулаком в трясущуюся челюсть. Мастер обмякает и, закатив глаза, трупом валится на пол.

Толпа взрывается в овациях.