Мой тихий ужас - Кэрри Прай

Признание победы судьёй походит за долгожданное успокоительное, но лишь на время. Я замечаю, как Мастер приходит в себя – трясёт головой и теплит надежду приподняться с настила, что приходится мне не по нраву.

Оглушённым желанием поквитаться, я запрыгиваю на противника и беспорядочно наношу удары. Один. Ещё одни. Я полон решимости погрузить его в долгий сон. Мои бинты становятся алыми, а потребность всё не угасает.

Толпа в унисон затихает.

Я чувствую несколько рук на своей шее, голове, руках, что пытаются оторвать меня от Мастера, но у них не выходит. Во мне столько ярости, что сопоставима с проснувшимся вулканом. Лишь лёгкий удар электрошокера блокирует мою атаку. Я валюсь на пол и сотрясаюсь от громкого, искреннего смеха.

– Ты в своём уме, Райский?! – брызжет слюнями спонсор, награждая меня отрезвляющими пощёчинами. В свете софит его лицо теряет человеческий облик. Я будто слушаю говорящую тень. – Ты мог убить его! Чёртов мудак!

– Ты хотел себе бесчувственную машину, Глеб, – напоминаю я, с неким удовольствием делая вдох за вдохом. – Получай.

Мужчина бросается гневным ругательством, покидает арену, а меня тем временем подхватывает Арс. Другу хватает сил оттащить меня в зал. Я подмечаю, как напуганные зрители сторонятся, спешно покидая свои столики, и принимаю это за привилегию. Теперь в нагретом кресле меня старательно обмахивает приятель.

– Ты в конец озверел, Тих? – с сарказмом отстёгивает друг. – Ты показал зубы, но зачем съедать бедолагу? Ты мог отравиться. Понимаю, ты готов забить на всё и даже на жизнь, но не спеши ударяться в отчаяние, – его взгляд становится серьёзным. – Ты должен мне сотню. Не думай, что так легко избавишься от долга.

– Хитрый говнюк, – смеюсь я, чувствуя, как пульсируют кулаки. – Предаёшь меня, брешешь, как последняя профурсетка, а после требуешь деньги? В аду я видел таких друзей. Напишу об этом на досуге.

Ты не увидишь меня таким. Но такой я есть. Такой я настоящий, Соня. Бешенный. Обозлённый. Презирающий иные чувства.

Но ведь ты прониклась к мягкому существу. Решила, что оно способно на исправление и ошиблась. Как и я ошибся в тебе.

И теперь нам обоим не жаль терять то, что было выдуманным.

Мгновение, и всё растаяло, словно лёд на палящем солнце.

– Как он? – обеспокоенный женский голос отвлекает меня от Арса. – Боже, эти спарринги до добра не доведут! Зачем ты привёл его сюда?!

– Я?! – изумляется друг. – А ты попробуй его останови! Мне, вообще-то, сотни стоило, чтобы присмотреть за этим тигром! Спасибо скажи, что я не требую компенсации! Вот бабы, а!

Их бесполезная перепалка коробит уши. Действует на нервы.

– Я в порядке, Нелли. В порядке, – иронично уверяю, вцепляясь пальцами в локоть девушки. Так крепко, что чувствую беспорядочный пульс. – Ты мне нужна.

Она помогает мне встать и отводит в служебное помещение. Я почти уверен, что сломал ребро, но настырно отрицаю неудобные ощущения. Облокачиваюсь на стену и с неподдельным интересом разглядываю гувернантку – в повседневном наряде она кажется мне более привлекательной.

– У тебя кровь, – констатирует девушка, отрывая бинты от запёкшихся ран. Она делает это с заботой, предельно аккуратно, когда я вовсе ничего не чувствую.

Нелли высвобождает мои руки, позволяя притянуть её к себе. Я сажусь на высокий стол, крепко обхватив тонкую талию ногами, чтобы исключить любую попытку на сопротивление. Впрочем, она не думает убегать. Всё смотрит в мои глаза и ищет там ответы, которые никогда не найдёт.

Зато мне давно всё известно.

Опускаю тёплые руки на припухшие скулы, а свои – на женскую поясницу. Вжимаю её в себя, уничтожая всякое расстояние. Теперь перепуганное сердце бьётся опережая почти неживое моё. Но напряжение всё же есть, однако оно остаётся на уровне диких инстинктов.

– Тихон?