Мой тихий ужас - Кэрри Прай

Сказка рушится, когда затихает музыка. Она изнемождено закидывает голову к потолку, поправляет волосы и замирает, когда замечает моё присутствие. Смущённо обнимает себя за плечи, а после оборачивается.

Меня пронзает настороженный взгляд.

– Вы что-то хотели? Занятия уже окончены. Приходите завтра.

Меня пронзает боль разочарования. Так дерзко, что я не нахожу сил на ответ и буквально выбегаю из здания.

Это была не ты, Софа. Я тебя не нашёл. И я проиграл.

4.8

Участвуя во множественных боях, я думал, что ни один удар не способен меня уничтожить. Минуя оглушающую боль, потерю сознания и даже страх, я был уверен в своей неуязвимости. Ничто не могло меня сломить.

Но это было наивным предположением.

Всё изменилось, когда появилась София. Она обезоружила меня, лишила сил и добила контрольным в сердце. Хрупкая девчонка даже не представить не могла, каким преимуществом надо мной обладала. Её слово било больнее, чем кулак противника, молчание лишало воздуха, а каждое прикосновение заражало неизлечимой болезнью.

Теперь я болен навсегда.

Меня лихорадит от воспоминаний, где я мог делить с ней комнату, одну крышу над головой и малиновый закат. Сердце ускоряется до критической отметки, когда я мимолётом, точно в бреду, слышу её голос за стенкой. И вся радость уходит от понимания, что я мог не допустить расставания.

Мне стоило сдаться, принять неизбежное и до конца своих дней сожалеть о прошлом, однако статус бойца без правил принуждал бороться. Идти дальше, сжав кулаки и подавив эмоции. Но на этот раз я бежал не за ней. Мне предстояло уйти от былой жизни, старых привычек, по пути скидывая с себя оковы несостоявшейся любви и, наконец, подавить болезненные симптомы.

Я выбрал иное будущее. То, где ещё остался шанс на лучшее.

Укладываю вещи в рюкзак и прохожусь взглядом по комнате. Здесь прошло моё обманчивое детство. Уклеенные плакатами стены знали, что я был чужаком в этом доме, но продолжали предательски молчать. Во мне борются противоречивые чувства, от скрипящей тоски до полного облегчения.

Едва ли я когда-нибудь сюда вернусь.

Елисей давно спит в своей комнате, а я безмолвно общаюсь с Роном. Мне стоило дождаться утра и устроить что-то вроде проводов, но я больше не хочу ни с кем прощаться. «Это не побег, и в дальнейшем мы обязательно свяжемся…» – раз за разом проговариваю в мыслях, ненароком чувствуя вину за нелёгкое решение.

Словно обо всём догадываясь, Рон смотрит на меня печальными глазами, едва слышно скулит и покусывает за штанину. Он просит меня одуматься, не действовать с горяча, но я полностью уверен в своём выборе.

Остаться здесь – значит, окончательно пропасть.

Не в силах смотреть на пса, я беру позаимствованный у отца виски и лезу на крышу. Забраться туда выходит несколько сложнее, чем десяток лет назад.

Покрытый росой шифер скользкий, но мне удаётся занять излюбленное место. Небо ещё звёздное, лишь слегка бледнеет под утренним маревом. Свежий воздух. Сонная тишина. И обжигающий виски, что походит за лечебную микстуру. На мгновение становится так легко, как если бы мне было десять.

Никаких проблем, тревог и сожалений.

Никаких осколков от разбитого сердца.

Ничего того, что могло бы меня разозлить.

Делаю очередной глоток и пытаюсь представить свою мать. Картинка выходит туманной, настолько нереальной, что вскоре расщепляется на молекулы. Её образ всегда будет ассоциироваться с пустотой. Чем-то выдуманным и нереальным. Так будет проще, если я визуализирую её в сознании, присвою имя и буду рассуждать о совершенно иной судьбе. Судьбе, которая бы не свела меня с Софией.

Ещё глоток. Либо приближающийся рассвет, либо мир становиться ярче.

Мою идиллию нарушает шорох, а после кроткие шаги. Обернувшись, я встречаюсь с почти прозрачным взглядом и тихо усмехаюсь.

– Пришла меня проведать? С чего вдруг?