Забудь (не) навсегда - Анна Феррари

Я с ужасом наблюдала за происходящем. Если посмотреть вниз: бурлящая река ударяла о камни и утекала в море.

С каждой минутой вероятность, что лошадь упадет, повышалась. Высота от моста до реки не очень большая, но, если упасть или разобьёшься, или сильное течение унесёт в открытое море, и неизвестно какие получишь травмы.

Мощь природы в это момент ощущалась как никогда.

В какой — то момент Аслан чуть сам не упал в реку. Он вовремя зацепился за верёвки, порвав рубашку.

После каждой неудачной попытки моё сердце замирало.

Тяжело просто стоять и смотреть, когда ничем помочь не можешь.

Около часа мужчины пытались высвободить из оков моста несчастную лошадь. И наконец, им это удалось.

Наконец, можно выдохнуть, кажется, опасность миновала. Лошадь в целостности переправили на берег, но мост пострадал на много больше. Часть развалилась и пригодна только для растопки дров. Теперь его придётся ремонтировать.

Грязный и потный Аслан спустился к реке. Он снял рубашку, чтобы помыться. Его великолепный загорелый торс лоснился от пота.

Я засмущалась, как маленькая девочка, и моё лицо приобрело оттенок красного перца: сложно отвести взгляд от рельефного тела. Хочешь не хочешь, а взгляд так и тянется к нему и хочется потрогать хорошо очерченный мышцы.

Он поворачивается ко мне. От его взгляда мне становится не по себе, а тело покрывается мурашками, хотя на улице тепло.

— Вода просто ледяная, — он умывается. От воды его волосы намокают и вьются ещё больше. Теперь Аслан выглядит как самый сексуальный мужчина.

— Ты молодец, благодаря тебе лошадь осталась живой. Ты сам в порядке?

— Да, только пострадала моя рубашка.

— Купишь себе новую, — он накинул рубашку и не стал застёгивать.

Вернувшись за столик, мы увидели изобилие еды на нашем столе. Владелец кафе решил так проявить своё уважение и благодарность, хотя лошади не имели никого отношения к нему. На Кавказе принято объединяться в трудные времена, это часть культуры.

Аслан, явно проголодавшийся, с огромным наслаждением уплетал еду. Горячие лодочки с нежным сыром я запивала чаем с ароматным чабрецом, а он выпил литр холодной колы.

После мы решили поехать обратно.

Я встаю, вешаю белый рюкзак на плечо и выхожу из — за стола. Аслан оказывается рядом, и моё сердце замирает от аромата духов и еле заметного чистого запаха его пота. Протянув руку, он поправляет закрутившийся ремешок на моём плече.

Простые жесты становятся особенными, раньше я не обращала внимание как прикосновения могут быть приятны.

Солнце садилось и малиновый закат завис над морем.

— Хочу показать тебе одно красивое место, — Аслан остановил машину в Новом Афоне.

Он повёл меня к подвесным верёвочным качелям на берегу моря. Место оказалось, как с картинки.

— В Москве ты точно такого не увидишь.

— Неужели это самые настоящие качели? Не помню, когда последний раз качалась, — при виде них мои глаза загорелись восторгом.

Я села на качели. Аслан подтолкнул вперёд. Вжууух и словно на крыльях полетала высоко — высоко и кажется, что ещё мгновение и меня унесёт в море.

Аслан снова и снова раскачивал. Нос защекотал вечерний ветер, я даже расправила руки как крылья. Море пылало на закате. Хотелось запечатлеть этот миг и сохранить в памяти навсегда.

Ощущение свободы накрыло с головой.

— Готова качаться здесь весь вечер. Это просто кайф! Спасибо тебе, я словно вернулась в детство.

— Знал, что тебе понравится. Запомни это ощущение свободы, пусть он станет напоминанием, когда кто — то захочет поставить вокруг рамки. Проживай жизнь здесь и сейчас, — он изучающе смотрит на меня и на его пухлых губах играет улыбка.

В ответ я улыбаюсь так искренне насколько могу. Прекрасно понимаю о чём он говорит и его слова попадают прямо в цель. Наш зрительный контакт отдается где — то в животе, это похоже на разряд электричества. Хочется подойти ближе и обнять его.