Захваченный (ЛП) - Сабрина Пейдж

— Возьми это, — говорит она, протягивая мне чашку кофе, когда я захожу на кухню. Я делаю глоток, благодарная за кофеин и за то, что есть на чём сосредоточиться, кроме того факта, что мать Колтона стоит в моей кухне. — Иди сядь, — приказывает она. — Я принесу вам еду, девочки.

Через несколько минут она ставит на стол тарелки с беконом и блины, и Сейбл кладёт кусочек бекона в рот, с удовольствием жуя. Дорин садится за стол с чашкой кофе и делает медленный глоток.

Потом она смотрит на меня.

— Теперь. Какого чёрта ты сделала с моим сыном?

О, Боже.

Рядом со мной кашляет Сейбл.

— Знаете что? Я думаю, что возьму эти восхитительные на вид блины в свою спальню, потому что… причины. Спасибо за завтрак, Миссис К.

Сейбл убегает из-за стола, практически бегом направляясь в свою спальню, оставляя меня здесь одну с матерью Колтона. Дорин выжидающе смотрит на меня.

— Ну и что? — она подсказывает мне. — Рассказывай, что да как.

— Я не знаю, что сказать, — мой голос дрожит. — Или с чего начать.

— Давай начнём с того места, где он по уши влюблён в тебя, — говорит она.

По уши влюблён.

— Это неправда, — говорю я срывающимся голосом. — Между нами… ничего нет.

— Да брось ты это дерьмо, — выпаливает Дорин. — Я не твой работодатель. Меня не волнует, встречаешься ты с моим сыном или нет.

— Мы не встречаемся, — быстро отвечаю я.

Она поднимает брови.

— Давай не будем спорить о семантике, — говорит она. — Я никогда не видела, чтобы Колт с кем-то так же долго зависал, как с тобой. Ты делаешь его счастливым, что делает счастливой меня, потому что я старая женщина, которая хочет внуков.

Я чуть не выплюнула свой кофе.

— Эй, погодите. Кто сказал что-нибудь о внуках?

— Забудь о внуках, — говорит она. — Перенесёмся в прошлое, что случилось вчера, и почему Колт дуется и дерётся с Джонатаном.

— А, это, — я тяжело выдыхаю.

— Да, это. Джонатан упомянул, что Колт, возможно, и трахнул чирлидершу, но ты сказала, что всё случилось по твоей вине.

— Он не трахал чирлидершу, — говорю я. — Это мне известно.

— Я так и думала, — произносит она. — Мой сын, может быть и осёл, но если это и так, то только честно. Он не из тех, кто прячется за чьей-то спиной. Так что если бы он собирался трахнуть чирлидершу, ты бы это знала.

— Это… странно успокаивает. — И тут до меня доходит весь смысл её слов. Если и есть что-то в Колтоне, так это честность.

В отличие от меня.

Мои глаза снова слезятся, и я смаргиваю слезы. Проклятье, у меня сейчас будут месячные или что-то в этом роде? Я не могу перестать плакать. Я не плакса. Я не помню, когда в последний раз плакала.

Дорин кладёт свою ладонь на мою.

— Что случилось, милая?

И я признаюсь ей. Я рассказала всю историю о том, как я работала над другой темой диссертации, но я ненавидела её и не продвигалась вперёд, а затем, когда я согласился заниматься с Колтоном, новая тема появилась в моей голове.

— Я и не пыталась это скрыть, — говорю я. — Дерьмо. Кого я обманываю? Я пыталась это скрыть. Я убедила себя, что в этом нет ничего особенного. Я ничего не писала об игроках, ни о Колтоне, ни о команде, я никогда бы этого не сделала — и это был просто обзор литературы и предложение исследования. Но я ему ничего не сказала. А это в целом ложь. А потом вчера Колтон прочитал первую часть диссертации, что было действительно плохим выбором подтем для чтения, потому что я обобщала некоторые теории об агрессии в спорте, которые действительно звучали так, как будто спортсмены — это дети-переростки, просто истерящие или компенсирующие…

— И это всё? — перебивает Дорин.

— Вот и вся история, — говорю я. — Это было ужасно с моей стороны, и я должна была сказать ему с самого начала.