Осколки - Александра Эльданова

Андрей прошел в комнату, сел передо мной и спросил:

— Что случилось?

— На столе в кухне посмотри.

Друг ушел, я услышала шорох и злое:

— Твою мать… откуда художества?

— Сергей принес. Ему их передали на последнем концерте.

— Зуб даю, эта та же с… тварь, — при мне Андрей старался не материться, — которая тебе цветочки присылает. И он в это поверил?

— Представь себе, — я отпила виски и поморщилась.

— Ты б хоть разбавляла, — сочувственно посмотрел на меня друг, — я так понимаю, он к тебе заявился с фотками и устроил некрасивую сцену?

— Почти. На эмоциях наговорил, конечно, но я не повелась. Наверное, у меня бы такая же первая реакция была.

— Ну в тебе я не сомневался, ты кремень и скала. Не извинялся потом?

— Попытался. Знаешь, я была не права, у него действительно какие-то чувства есть, если его так задело. Хотя, возможно это просто уязвленное самолюбие.

— Ладно, — вздохнул Андрей и поднялся, — все выжрала уже или оставила боевому товарищу?

— А ты собрался пить со мной? — удивилась я. В любой другой ситуации друг бы потащил меня умываться и баеньки.

— Ты будешь тут страдать, а я сидеть трезвым дундуком и читать морали? Да и пока мы с тобой в разных состояниях — диалога не получится, — он вернулся с бутылкой виски и вторым бокалом.

Я вытянула ноги и привалилась спиной к дивану, стоящему за мной. Да уж, последний раз я напивалась слишком давно. Антидепрессанты нельзя мешать с алкоголем.

Андрей долил виски в мой бокал и звякнул о его край своим. Мы оба молчали — я продолжала разглядывать ночник, а Андрей бросал взгляды на то и дело загорающийся экран моего телефона.

— Не молчи, — попросил Андрей, — я не могу, когда ты молчишь и смотришь в одну точку. Боюсь не успеть в этот раз.

Тот случай, когда мы оба понимаем, что он имел в виду.

— Я не буду, — на дне бокала еще что-то осталось, и я допила, — долей? Сергей того не стоит, а я стала умнее.

— Я очень на это надеюсь. Ты помни, пожалуйста, что ты мне очень дорога. Мне и Дашке.

Дурак он, что ли? Я покачала головой:

— Не для того я так долго выкарабкивалась, чтоб из-за очередного мужика все пошло по одному месту. Мне больно, да. Очень больно и обидно, но я смогу, наверное. Просто не стоило ничего начинать, все было с самого начала понятно, а я…

— А ты влюбилась. В этом никто не виноват, Сань. Но тварину, которая это устроила, я найду. Ты следаку не звонила?

— Нет. Не хочу копаться в этом сегодня, хочу напиться. Потом возьму себя в руки, ударюсь в работу, возможно, схожу к психологу. Только пусть это все завтра? Мне осточертело быть хорошей девочкой.

— Его не простишь? — спросил Андрей, — Даже если каяться будет и на коленях приползет?

— Смысл нет, Андрюш. Если Сергей способен поверить кому угодно, но не мне, то зачем это все продолжать? А если бы не было этой татуировки, поверил бы он мне вообще? А представь, что будет, если я ему расскажу про Диму? Я теперь вообще не представляю его реакции. А потом… Он не верит мне, я не верю в его чувства… Что из этого может получиться хорошего? Только больнее станет. Померла, так померла.

— Однако, телефон он тебе обрывает, — Андрей кивнул на снова засветившийся мобильный.

— Зачем только? — я протянула другу пустой бокал, — Долей?

— Алкоголик, — усмехнулся друг, но виски долил, — хочешь, я с ним поговорю?

— Во-первых — зачем? Во-вторых, после этих фотографий? Серьезно?

— Ну да. А с песней что теперь?

— Не будет, скорее всего. Смысл? Сейчас он поймет, что прощать я не собираюсь и успокоиться, остынет. Охмурять некого, смысл в песни?

— Топольский не дурак и я сильно сомневаюсь, что он взял бы тебя сниматься, а уж тем более, писал бы музыку на твои стихи просто для того, чтоб, тебя «охмурить», как ты выражаешься. Что касается творчества, тут искренне все, — покачал головой Андрей, — не отказывайся сама, дурой будешь.