Запретное знание. Прыжок в мечту - Дональдсон Стивен Ридер (2002)

Тем не менее, хотя бы в теории, источник существовал – где-то – и это было интересно не только для мутирующих земных форм с выросшим интеллектом, но и ради новых открытий в науке, ресурсах и возможностях.

Но как можно проследить спутник до его источника? Как «первый контакт» с чуждой формой жизни объект представлял сплошное разочарование. Поэтому делался такой акцент на Сикстине Вертигюсе и его достижениях. За исключением замороженного сосуда, в спутнике не было ничего, над чем можно было бы работать; никаких двигателей; никаких записей; никаких контрольных систем; и уж наверняка никаких звездных карт.

Если спутник был предназначен для связи, то сообщение находилось в самом мутагене.

Так оно и случилось.

Курс Земной истории изменился, когда внутри Интертеха было принято решение рискнуть привить мутаген человеку.

Женщина, которая добровольно вызвалась на этот опыт, вероятно, надеялась на своеобразное бессмертие, как личное, так и в научном смысле. Ведь, кроме всего прочего, крысы и так далее, которым было позволено выжить, были жизнестойкими, крепкими и обладали высоким интеллектом. Кроме того, они были плодовитыми; они могли спариваться со своим видом, но не распространяли мутаген. Если разум этой женщины увеличился бы в той же пропорции, она стала бы самым важным человеческим существом, какое рождалось на свет. Она могла распахнуть двери открытиям, возможностям и богатствам, которые позволили бы ей перенести ее изменение.

К несчастью, она выдержала всего полтора дня.

В течение этого времени она изменялась, как изменялись и животные; она стала, согласно сообщению очевидцев, «двуногим деревом с роскошной листвой и множеством конечностей». Но единственным признаком возросшего разума было то, что за полтора часа до смерти она потребовала бумагу. Как только она получила ее, она провела множество минут, яростно исписывая ее.

Когда она погрузилась в коллапс, были предприняты героические попытки спасти ее. Но они окончились ничем. Медицинская технология не могла помочь; она не имела ничего общего с ее новой структурой.

Аутопсия, вскрытие трупа, показала, что она стала генетически и биохимически похожа на мутирующих крыс и обезьян – продуктом того же самого мира. Она была изменена, начиная от РНК. Тем не менее, она была единственной живой формой, которая умерла быстро «от естественных причин». По мнению патологов, которые изучали ее труп от скальпа до ногтей на ногах, она умерла от «отвращения».

Вероятно, мутация вызывала неконтролируемую адреналиновую реакцию.

Так же вероятно, что знание о том, чем она стала – знание о том как изменил ее мутаген – испугало ее сильнее всяких слов.

Каковы бы ни были объяснения, ее «бессмертие» может быть подтверждено тем фактом, что некоторые тексты на данную тематику упоминают ее имя.

Или это может быть подтверждено тем, что ее последние записи позволили человечеству вступить в роковые связи с Амнионом.

В основном она писала цифры, столбцы цифр, которые не имели ни для кого значения, как и для компьютеров Интертеха – пока юный астроном, настолько же важный в цепи обстоятельств и такой же забытый, добровольно решил проанализировать их как звездные координаты.

Эти координаты позволили капитану Сикстину Вертигюсу и «Далекой звезде» установить первый контакт с Амнионом.

Глава 13

Морн начала дрейфовать к сознанию, когда амнионец выключил анестезию из смеси воздуха, который она получала через дыхательную маску.

Процесс, казалось, продолжался долгое время. Контролируемая шизо-имплантатом, наряду с инопланетными лекарствами, она была бессильна прийти в себя. Но постепенно она начала ощущать тупую боль в чреслах – родовая травма была смягчена каким-то сильным анальгетиком. Она чувствовала растянутость живота; эластичность мускулов исчезла. Но этого было недостаточно, чтобы сконцентрировать ее внимание; она не могла сосредоточиться на них.