Сердце пацана - Ядвига Благосклонная

— А вот не скажи, — уже вставила я свое слово, — папенька урезал ее бюджет. Теперь только на бензин дает, как на проезд и все.

Не так давно Сонечка с самым несчастным видом великомученицы поведала, что теперь на вольных хлебах. Что мол халява закончилась и лавочка, собственно говоря, закрылась. Тогда-то назло и решила остаться в сием логове разврата. Свои вещи Павлова, брендовые, что если продать, можно было бы три года жить не тужить, наотрез отказывалась.

— Во дела! — округлила глаза Варька. Знала, конечно, что батька Павловой лютует, но не ведала до какой степени.

— Ты со своим Морозовым совсем про свет белый забудешь! Закрутил тебе голову, прохиндей! Небось с ложа не выпускает!

Варька лишь смущенно повела плечиком, а Улька через стол мне многозначительно подмигнула. Любовь у людей, что сказать… Я бы тоже про всё забыла, если бы Белов…

Ох, чего это я? Картинки всплыли перед глазами. Такие неприличные, но будоражащие, что рука невольно потянулась к охлаждающему коктейлю. Что-то в жар бросило…

Помахав на себя рукой, я отпила и скривилась. Горько.

— Дунь, а у тебя что? Когда родители приедут? Ты, кстати, не спросила у мамы про телефоны? Дороже там или дешевле?

— Такие же, — буркнула, но даже мое недовольство было каким-то робким.— Не приедут.

И еще отпила. Горько, но не так, как на душе.

— Как? Совсем? — девочки были повергнуты в шок.

— В этом году — нет. Работы много, — вздохнув произнесла, и поджала губы.

Обида колючими иголками выстрелила точно в сердце. Когда не вспоминаешь, и не больно вроде. Пожалуй, впервые я была настолько обижена. В остальном же привыкла, что у родителей такая работа. В конце концов, я их все равно люблю, и они у меня самые лучшие.

Девчонки поддерживающе улыбнулись.

— Не расстраивайся, Дунь. А, прикинь, разгадают они свою шкатулку. Так, дочь знаменитостей будешь! Мы еще автографы вымаливать будем! Только ты-то нос свой не задирай! — шутливо пригрозила Цветочек пальцем.

Устоять было невозможно и мы разразились хохотом.

— У кого автограф хотите взять? — Сонечка, которая явно хотела быть в курсе всего, уже стояла около нас с подносом и с любопытством на нас взирала.

— У мадамы нашей невинной! — ответила Фролова. — Молвит что постриг примет, ежели Белов ее не будет! Косы обрежет, косынку на голову натянет и в монастырь! Жизни ей нету без него! — на ходу сочиняла змеюка подколодная.

— Не говорила я такого!

Бабы уже заливались смехом, а я краснела.

— А чего тогда возмущалась, когда я тебя красила?

Надув губы, я фыркнула и вновь сделала глоток коктейля. А демоницы между тем продолжали подтрунивать. К счастью, разговоры перешли на сплетни. А затем на еще одну особу…

— Эта вобла крашеная — заноза в моей заднице!

Мои глаза взвились к потолку. Сейчас начнется… Фролова никогда не стеснялась в выражениях. Я и в мыслях порой не могла произнести то, что она озвучивала не задумываясь.

— Достала уже! Мало того, что вечно подбирает за мной! Так, она на Синицу позарилась!

Возмущению Фроловой не было предела. Гневно сверкая своими очами, она в сердцах кляла Катьку Алехину. Ох, и не любила она девицу, что постоянно у нее женихов уводила. Хотя, по мнению Фроловой, она, конечно же, ей самой завидовала и подбирала. Все, это было утрировано самомнением Ульки. На деле же, бабы друг друга ненавидели лютой ненавистью и пытались друг дружку во всем обскакать. Глупо, конечно, по моему мнению. Да и не была настолько плоха Алехина. Впрочем, как говорила Уля, у меня все хорошие…

— А недавно, — хлопнула в ярости по столу, — прихожу, значит, на съемку, а там эта лахудра стоит! Прощается и говорит: «Спасибо вам за съемку. Было приятно поработать!» — писклявый голосом перекривляла. — Ух, выдра!