Когда мы встретились - Шей Шталь

Когда я думаю о Рождестве, в моей голове всплывают две вещи. Искусственная елка, высотой в тридцать футов в нашей прихожей, и мой папа, поющий «Jingle Bell Rock», колотя китайскими палочками для еды по двери моей спальни, потому что в четыре утра он был в стельку пьян. Также помню, как моя мама вызывала копов, потому что папа разбил рукой окно после того, как застукал ее в постели со своим дружком. Славные времена.

Еще одно воспоминание о Рождестве. Я открываю подарки вместе с матерью и понимаю, что их все выбирала она, и нет ни одного из тех, что хотела я.

Сегодня все изменится. Наступил сочельник, и мы с девочками занимаемся разными рождественскими делами, в то время как Бэррон помогает Моргану загонять скот, пока сегодня ночью не успела обрушиться очередная снежная буря.

Вы только посмотрите на меня в фартуке с изображением снеговика, который я купила на днях в Амарилло. Разве у меня не праздничный вид? Я также приобрела себе пижаму, как у девочек.

Просмотрев кулинарную книгу бабушки Бэррона, перевожу взгляд на малышек.

— Какое печенье будем печь теперь? — спрашиваю я их, мой фартук весь в муке. Ладно, у Бэррона вся кухня в муке, но я уверена, что он не будет предъявлять претензии. Уходя, он сказал, что ему не терпится отведать печенья, а мне не терпится отведать его.

Сев лежит на столе и стонет, крепко держась за столешницу, ее ноги болтаются в воздухе. Похоже, она пытается заняться бодисерфингом.

— У меня голова болит от всего этого Рождества.

Закрываю кулинарную книгу.

— Больше не будем печь печенье?

Сев закатывает глаза, драматично сползая со стола на пол. Она напоминает мне сдувшийся воздушный шарик.

— Хватит уЗе. Это слишком.

Наверное, она права. Мне пришлось отправить Лилиан в магазин, потому что у нас закончилась мука и сахар. Весь наш стол в печенье, возможно, этого и правда достаточно.

Кэмдин вздыхает, слезает со стула, смотрит в изумлении на сестру, затем на меня.

— Мне нужно покупаться. Мои подмышки воняют.

Смотрю, как она бежит по коридору.

— Тебе нужна помощь?

— Не-а. — Кэмдин машет рукой, не оборачиваясь. — Я сама.

Я улыбаюсь, смех слетает с моих губ, когда снимаю с себя фартук. Я совсем не хочу покидать этот дом. Страшно этого боюсь. Мы с девочками так сблизились. С ними я действительно могу быть собой. В том числе и с Лилиан, которая только что вошла в дом.

— Я взяла самое необходимое. — Лилиан ставит на стол бутылку вина, за которой следует ящик пива для Бэррона. Она смотрит на печенье. — Вашего печенья хватит, чтобы накормить целую армию.

Закрываю крышкой банку с зефирным кремом и понимаю, что ее облизывал кот. На внешней стороне есть черные волосы.

— Фу, Вейдер.

Мы с Лилиан смотрим на Сев, которая сидит возле кота и расчесывает его расческой Бэррона. Подруга смеется.

— Не говори ему.

— Не буду.

Откупоривая вино, она оглядывается через плечо на Сев.

— Итак, теперь, когда девочки занимаются своими делами, что, черт возьми, произошло вчера? Морган сказал, что сюда заявилась Тара.

У меня не было времени рассказать Лилиан обо всем, что произошло после приезда Тары и секса на столе. Не то чтобы я собиралась рассказывать ей о сексе. Слышу журчание воды в ванной и задаюсь вопросом «Можно ли оставлять Кэмдин там одну?». Ей пять лет. Она в состоянии принять ванну сама, верно?

Кэмдин можно оставить без присмотра на несколько минут, Сев — ни в коем случае. Повернитесь к ней спиной, и она сразу попытается оторвать крылья пчеле, чтобы забрать ее жало. Это реальная история. Я не знаю, как пчелы выживают в эти холодные зимы, но она нашла одну. Это не имеет ничего общего с тем, что происходит у нас здесь, среди кучи рождественского печенья.

— Эй? — Лилиан наливает себе бокал вина и щелкает пальцами перед моим лицом. — Что случилось?