Учитель моей дочери - Надежда Мельникова (2021)

Но он зол. Очень сильно зол. Становится понятно, что он терпел до этого. Он пытался наладить. Сохранить нас, как семью. Он думал, я всё ещё люблю его и смогу остановиться. Оступилась, заигралась, ошиблась, с кем не бывает? Ему было удобно оставаться в семье, не потеряв комфорт, не потеряв дочь. Возможно, он вернулся бы к своим полноценным играм на компьютере, а я к стиркам, уборкам и готовке. Но я не смогла устоять, и произошел взрыв. Виновата, не спорю.

— Мне нужно было выполнить задание школьного комитета, — огрызаюсь я.

У Вани глаза наливаются кровью, очевидно, он ждал моих оправданий. Думаю, если бы за убийство не сажали в тюрьму, он сейчас прибил бы меня на месте, столько ненависти у него во взгляде.

— И что входит в это задание? — гаркает он на меня, а я смотрю на дочку: она ведь большая и уже всё понимает. Ваня добавляет: — Раздвинуть ноги перед учителем французского?!

— Прекрати!

Мы постыдно орём на всю улицу. Я уже малинового цвета. Иван так дергает меня за руку и так тащит по дороге, что с головы слетает шапка, я пытаюсь её поднять, и неожиданно муж хватает меня за волосы. Из глаз сразу же сыплются искры, подкатывают слёзы от обиды и испытываемого позора.

— Я пытался понять и простить! Я знал!Я, бл*дь, подозревал, что в чём-то сам виноват, что заигрался с компом, но ты…. Игры — это не измена! Я тебе никогда не изменял. Да я спал только с тобой, мужики на работе уже по двадцать любовниц поимели. А я верный. Ни разу, ни в одной командировке. Хотя были варианты. И вот, первая сложность, и ты... Потаскуха, шалава! Ты, дрянь такая, не то что не остановилась, не попыталась, ты…. Ты, бл*дь, продолжаешь к нему таскаться! В школе, что ли, вы сношаетесь, не пойму!? Кошмар какой, блевану сейчас, тварь! Тварь да и только! Я к его начальству пойду, пусть по статье увольняют! Пусть ему жрать будет не на что! Цветочки он ей дарит! Я ему устрою! А тебе, паскуда, плевать на семью! Ты думаешь, ты хорошая мать? Да ты дерьмо, а не мать, вон ребёнок ноет!

— Папа, — визжит Маргаритка и тоже плачет, — перестань!

— Не при дочери, прошу тебя, успокойся! Только не при дочери, — вырываю я свои волосы из его рук и рычу как раненая львица, с хрипом, в отчаянии.

Потому что очень больно. И стыдно. На нас оборачиваются люди. Я готова сквозь землю провалиться…

И тут всё прекращается. Он замолкает, потому что его рядом уже не оказывается. Он отлетает куда-то в сторону.

— Отвали от неё, — толкает Ваню в грудь появившийся из ниоткуда Лёша, да так сильно, что тот падает на землю.

И Тихонов просто стоит над ним, без верхней одежды, в костюме, привычно запихнув руки в карманы брюк.

— Оля, идите домой. Вам с Маргаритой есть куда пойти? У тебя вроде бы сестра есть. Прошу тебя пойти к ней, — спокойным голосом говорит мне Тихонов.

Несколько раз кивнув, я забираю дочку и, хотя она уже тяжёлая, подхватываю на руки. Тяну её рюкзак. Маргаритка плачет, кричит то «мама», то «папа». Больно, обидно, стыдно. И мне очень горько, что мы с Иваном дошли до такого. И я виновата, и он. А страдает прежде всего ребёнок. Жму её к себе сильнее.

— Я тебя, сцука, засужу! Ты у меня за это ответишь. — Тихонов не дает мужу встать с земли. — Ты знаешь, что тебе за это, гнида ты патлатая, будет? Ты не только с работы вылетишь! Ты реально сядешь за решётку. Это моя жена, и я знаю, как с ней разговаривать.

— Никто не имеет права поднимать руку на женщину. А меня, как работника этой школы, ждёт привлечение к дисциплинарной ответственности за драку на рабочем месте. Когда вы успокоитесь, господин Шкловский, я позволю вам встать.

Дальше я ничего не слышу — мы уже далеко — и, захлебываясь слезами, бегу к дому.

* * *