Мятежный - Л. Шэн (2018)

Временами он возвращался из деловых поездок в ярости. Но он, как и папа, всегда старался оградить нас от своего гнева. В первый раз, когда он ворвался в дом мрачнее тучи, мне стало страшно. Но Даррен отправился прямиком в свой домашний кабинет и не выходил оттуда пару дней. Это было, мягко говоря, странно, но уже не так ужасало. Когда он наконец покинул свой офис, он снова казался спокойным, безмятежным и вежливым.

– Мне жаль, что я шорвалша. Я обнаружил, что вложил большие деньги в отель, который не будет доштроен еще ближайшие дешать лет. Мое поведение было неправильным, такого больше не повторитша, – оправдывался он, поправляя свой смятый галстук.

Только это происходило снова. И снова. И, черт возьми, снова. Я старалась отгородиться от этого. Не то чтобы его поведение как-то отражалось на мне или маме. Иногда я слышала, как он кричал на кого-то по телефону – без шепелявости, будто момент, когда он терял свой рассудок, влиял и на его манеры поведения, – но с нами он всегда разговаривал спокойно. Однажды, на следующий день после очередной вспышки гнева, к нам зашел мужчина. Дедушка в возрасте, похожий на юриста, в брюках с высоким поясом. Я наблюдала за ними из окна спальни. Даррен чуть не ударил его прямо в лицо.

Мой отчим облажался лишь однажды, но этого хватило, чтобы перевернуть мой мир с ног на голову и переписать страницы моей истории и моего будущего. Мне по-настоящему нравилось проводить время в рабочем кабинете Даррена. Я знала, что мне запрещено туда заходить и пользоваться его вещами, но я не всегда могла удержаться. В его кабинете стояли три ноутбука, и там же располагалась библиотека, состоящая из тысячи книг, большинство из которых ни разу даже не открывали.

– Выглядит хорошо, не так ли? – хвастался как-то раз Даррен. – Дижайнеры интерьера приложили ушилия, чтобы шкупить коллекцию клашшики.

Его кабинет напоминал темную пещеру, где я могла побыть наедине со своими мыслями, словами и с творчеством Пушкина.

Однажды, когда он вернулся из поездки в Гондурас, я находилась в его офисе. Лежа на темно-зеленой бархатной кушетке, с книгой Джейн Остин на груди, я спала. Шел уже четвертый час ночи.

Даррен ворвался в кабинет, захлопнув за собой дверь. Я тут же проснулась и увидела, что он держит в руке бутылку. Он никогда не брался за алкоголь. Водка. Я сразу узнала запах напитка, потому что он напоминал мне об отце. Я вернула книгу на место, поставив ее на полку над моей головой, и заправила волосы за ухо.

Даррен обернулся и заметил меня.

– Привет, Джесси.

Он не шепелявил, и я забеспокоилась. Это был признак того, что передо мной стоял Даррен, которого я совершенно не знала. Даррен, который необязательно хотел быть моим отцом.

Он запер дверь.

Я моргнула, и мне показалось, что мои глаза превратились в объектив камеры, которая сделала снимок его спины, запомнила текущий момент и отправила его в каталог мозга, как бортовой самописец.

Запомни этот кадр, Джесси.

Я не могла проглотить скопившуюся во рту слюну.

– Мне нужно уйти, – я думала, что произнесла это вслух, но не была до конца уверена. Меня сковал страх, который я никогда раньше не испытывала. Я даже не могла толком объяснить свои чувства. Даррен всегда вел себя со мной любезно. Но той ночью все было иначе. Будто в руки дьяволу попала ручка и он принялся писать сценарий моей жизни.

Даррен выглядел ужасно в своем помятом костюме, и на мгновение я даже испытала к нему жалость. Мне было жаль его, потому что мужчина чувствовал себя обязанным заработать огромное количество денег, чтобы хоть как-то достичь уровня моего покойного отца. Жаль, что он женился на женщине, которую действительно заботила только финансовая сторона их брака. И что даже в своем возрасте он все еще считал, что должен кому-то что-то доказывать.

– Джесси, – прохрипел он.