Кто сверху? - Ольга Джокер

— Это только прелюдия. Десерт будет дома.

Мы открываем щеколду и протискиваемся между стайкой очумелых бабуль, которые с укором смотрят нам вслед. Более развратной женщиной я себя никогда в жизни не чувствовала, но почему-то никогда мне не было настолько наплевать на общественное мнение как сейчас.

Спустя несколько минут, расплатившись по счету мы быстрым шагом идем в сторону парковки. Садимся в автомобиль, прекращая кажется только начавшееся свидание и на максимально допустимой скорости мчим домой.

— Я хотел поговорить с тобой, — начинает Воронов вглядываясь в темноту за окном.

— Я вся во внимании.

— Мать Дениса попросила оставить его у нас на некоторое время, — он с силой сжимает кулаки и наконец-то поднимает на меня свой взгляд.

Зрачки даже в темноте сверкают нехорошим злобным огоньком, и я прекрасно понимаю его чувства.

— И? Пусть остается, он такой же твой ребёнок, как и Крис.

— Я это к тому, что возможно бывшая не заберет его еще долгое-долгое время.

— Окей, я тебя поняла, Воронов. Я готова к ответственности — давно не маленькая девочка, так что я точно не испугаюсь, — он перемещает мне на колено свою руку и слегка сжимает.

Проходится выше по ноге, проникая под платье и наконец-то произносит:

— Я знал, что не ошибся в выборе женщины, с которой хочу провести всю свою жизнь.

Его слова лучше всякого признания в любви. Лучше романтических свиданий и ухаживаний, подарков и показушности. Так странно — я то и дело обещала себе, что больше никого не пущу в свое сердце, но Воронов заполнил его полностью, до невозможности — плотно проник и пропитался в каждую клеточку моего тела, в каждый сантиметр, в каждую артерию и вену. И почему-то его не хочется искоренять и срочно пить от него противоядие.

Проверив детские комнаты и убедившись, что наши малыши крепко спят, иду в комнату для родителей, где нами уже запланированы совершенно недетские забавы.

— Свидание окончено? Я хочу воспользоваться своими правами жены, и немного поприставать к мужу.

— Окончено, — усмехается Даня, позволяя раздеть себя.

Расстегиваю верхние пуговицы рубашки и касаюсь пальцами четко очерченных кубиков пресса. Он приподнимает моё платье куда-то до уровня талии. Гладит и сминает ягодицы — нетерпеливо, жадно и немного грубо — именно так как мне нравится.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌Расстегивает молнию платья на спине, касается подушечками пальцев шеи и проходится по позвоночнику, и я вытягиваюсь как натянутая струна ему на встречу. Когда моё платье валяется где-то на полу, оставив меня в нижнем белье, а смятая рубашка Дани висит на стуле, я опускаюсь на корточки и помогаю освободится мужу от штанов — торопливо расстегиваю ремень, ширинку и беру в руку твердый член с крупными вздутыми венами.

Под тихий хриплый стон вбираю его в себя до основания. Воронов зарывается пальцами в мои волосы и помогает подобрать ритм — неспешный, с глубоким проникновением и ласками. Когда мы падаем на большую кровать, мне хочется поскорее принять его в себя — целиком, без остатка. Вновь сгореть до тла от его грубых и резких движений, от обжигающих поцелуев и осознания того, что мне ни с кем и никогда не было так хорошо. А затем восстать из пепла словно птица Феникс и потребовать ещё и ещё, до обессиленных шлепков плоти о плоть, до капель пота на его и моём лице, до приятной боли в мышцах и промежности, до самого рассвета.

Когда мы лежим прилипшие друг к другу намертво, а Даня поглаживает меня по внутренней стороне бедра я впервые вспоминаю о чем-то важном. О том, о чем рядом с ним совершенно забыла.

— Надо будет подобрать с врачом контрацептивы, пока мы не заделали еще одного ребёнка, — проговариваю утомленно, закрывая глаза.

— Угу, обязательно, Ди. Обязательно.

Глава 49

Диана.