Влюбиться не предлагаю - Катя Маловски

— Вот лично я планирую сегодня себя касаться. Мне-то легче, не надо воспроизводить по памяти твой образ. У меня есть твоя фотография, — и, смеясь, спрыгивает с порог, шагает задом наперёд, пока не спотыкается о бордюр.

А я шагаю задом напёред с глупой улыбкой на губах в открытую дверь подъезда...

* * *

— Сегодня ж пятница. Ты чего не в сауне? — отвечаю на вечерний звонок Артёма, сидя в своей комнате за рабочим столом, положив голову на сложенные руки. — Что не паришься с горячо любимыми родственниками?

— Со съёмок еду. Запарился похлеще, чем в сауне. Да и настроения нет.

— Вот и у меня дно, — выдёргиваю из рядом стоящего букета цветов сухие лепестки. — А завтра ещё философия. Там такой препод, — одно неловкое движение и цветок практически полностью осыпается на стол. Пофиг. — Как представлю, что надо будет отсидеть две пары. В субботу. Вздёрнуться просто.

— А помимо философии, что у тебя случилось?

— Да так, — перевожу взгляд на стену, за которой располагается комната отца. — Прелести совместного проживания.

Не буду говорить Артёму, что снова сцепилась с отцом, и была уже готова послать его, но меня послали раньше. Ещё и маме прилетело добрых слов. Короче полный набор.

— Лиль.

— Оу, — выпрямляюсь, подпираю рукой лицо.

— Скажи, — молчит несколько секунд, — в какой день я могу тебя ни у кого не отпрашивать, чтобы ты поехала ко мне? — снова молчание. — На ночь.

Захлопываю тетрадь по философии. И особо не раздумываю, прежде чем ответить:

— Сегодня...

Глава 24. «Здесь и сейчас»

Лиля.

У меня остаётся полтора часа, до того как я покину свою квартиру.

До завтрашнего утра, подумать только.

Удивляюсь до сих пор своей смелости, что ответила Артёму именно так на его вопрос. И чему я ещё больше удивляюсь, так это тому, что этот вопрос он вообще озвучил.

Я уже отпустила ситуацию. Ну, предложила и предложила. А он, кажется, растерялся. И конкретных шагов в эту сторону не предпринимал. Подумал, наверное, зачем ему такие сложности? И вдруг его неожиданный звонок...

Провожу ладонью по запотевшему зеркалу в ванной. Смотрю на своё отражение. Замечаю какой-то необычный блеск в глазах и лёгкий румянец на щеках. Решительность и предвкушение. Неизвестность и новизна ощущений. Вот, что сейчас переполняет мою грудную клетку. Раздеваюсь, залезаю в ванну с бархатистой, колышущейся от моего погружения пенкой. Обхватываю себя за выглянувшие сквозь белую «облачную шапку» колени. В голове возникает мысль. Внезапная, пугающая и одновременно будоражащая воображение. Мне вдруг захотелось себя коснуться. И пока я не начала анализировать свой неожиданный порыв, прикрываю глаза. Укладываю голову на широкий бортик ванны. Абстрагируюсь.

Я не в ванне. Я где-то не здесь. Я там, где мне хорошо. С тем, с кем мне хорошо.

Выдыхаю. Стараюсь расслабиться. Мне немного стыдливо, но любопытство перевешивает чашу весов. Мои ладони робко обводят колени. Теряясь в нежной пене, погружаются в воду. Медленно скользят по внутренней стороне бёдер. Спускаются ниже.

«Когда будешь вспоминать обо мне, не забудь себя коснуться».

Распахиваю глаза.

Гребаный Сокович, мысленно представший передо мной так не вовремя! Или вовремя? Всё логично. Должна же я кого-то представлять, когда вот-вот почувствую себя там.

Только я всё делаю неправильно, Артёмка. Сначала касаюсь, почти касаюсь. А потом вспоминаю о тебе.

Или от перемены слагаемых суть такого непристойного для меня желания и не пойми откуда взявшегося интереса не меняется?

Ладони замирают в нескольких сантиметрах от того места, где от одних только мыслей начинает зарождаться неведомое для меня возбуждение. Убираю руки, закрываю ими лицо. Скрещиваю ноги. И усмехаясь своей неискушённой развратности, погружаюсь с головой под воду.

Это всё ты так на меня действуешь, Артёмка, всё ты…

* * *