Ренни - Джессика Гаджиала

— Верно, — согласилась я, немного ошарашенная его заявлением.

Я никогда не считала себя горячим и холодным человеком. В основном потому, что я обычно признавала, что большую часть времени я была в основном крутой.

Но либо я ошибалась в себе всю свою жизнь, либо временами мне вдруг становилось теплее.

И, действительно, я точно знала, что и кто это вызвал.

Что заставило меня извиниться, сославшись на предполагаемую головную боль, и вернуться в нашу комнату, сразу вспомнив, что мне придется делить с ним постель. Но в тот момент я ничего не могла с этим поделать. Поэтому я схватила свою спортивную сумку и направилась в ванную, чтобы понять, что была причина, по которой Эшли так спешила собрать мою сумку.

Потому что она забыла кое-что важное.

А именно, все, что можно носить как пижаму.

У меня вдруг сложилось впечатление, что все в моей жизни были на какой-то миссии, чтобы столкнуть меня и Ренни вместе. Когда, черт возьми, я стала тем жалким другом, которого все хотели свисти?

Вздохнув, я вернулась в спальню и вытащила из ящика одну из футболок Ренни. Он был выше меня, но не настолько. Так что футболка на мне не была платьем; она спускалась примерно на два дюйма ниже моей промежности, прикрывая мою ярко-розовую задницу в трусиках. В любом случае это не имело значения; я буду лежать под одеялом, притворяясь спящей.

Поэтому я почистила зубы, смыла макияж, выключила свет и забралась в кровать, легла как можно ближе к краю, но так чтобы не упасть, свернулась калачиком, закрыла глаза и провела следующие два часа в раздумьях.

Где-то около полуночи дверь тихо открылась и закрылась, и Ренни подошел к своей стороне кровати, взял пульт и включил телевизор, прежде чем взять кое-какие вещи из комода и пойти в ванную, чтобы принять душ.

Он вернулся, пахнущий еще сильнее тем запахом, который всегда прилипал к его коже. Я не осмеливалась посмотреть. В комнате горел свет от телевизора, при котором я могла видеть даже с закрытыми глазами. Он поймет, что я не сплю. Поэтому я лежала как можно неподвижнее, пока он залезал под одеяло, пару минут ворочался, а потом заснул.

И я знала, что он спит, потому что он был прав, он разговаривал во сне.

Я медленно двинулась, села, наблюдая за ним в течение долгой минуты, его лицо почти казалось более суровым во сне — вероятно, потому, что ему не хватало его частой легкой улыбки. Тот факт, что его сон, должно быть, был темным, не помогало этому. Его голос был низким и мрачным, большинство слов выходили невнятными, но я могла разобрать проклятия здесь и там и иногда глубокое, болезненное рычание «нет».

Я потянулась к тумбочке и вытащила свой старый Геймбой, забралась под одеяло, как в палатку, чтобы приглушить звук, и играла, пока Ренни ворочался и ворочался.

— Ты поймала кого-нибудь хорошего? — спросил его сонный голос, заставив меня вздрогнуть так сильно, что я уронила Геймбоя себе на колени. Моя голова дернулась, чтобы найти его под одеялом рядом со мной, его светлые глаза сияли даже в темноте.

Чувствуя себя странно пойманной, я стянула одеяло вниз, пока оно не упало мне на бедра. Ренни тоже появился в свете телевизора, все еще наблюдая за мной.

— Кое-что забыла, — пробормотал он за секунду до того, как я почувствовала, как его пальцы обводят внутреннюю часть моего колена и медленно начинают скользить вверх, заставляя мой живот немедленно наполниться жаждой.

— Я, ах, да, Эш собирала меня. Очевидно, она забыла положить… Ренни, — предупредила я, когда его кончики пальцев прошептали вверх и скользнули к внутренней стороне моих бедер.