Мой палач - Дана Блэк

Жую салат, присматриваю себе еще канапе, оглядываюсь на лес.

Когда солнце светит и жарит, не кажется, что там сплошная черная стена, и заблудиться там невозможно, угораздило же меня.

Все вокруг правы, я несамостоятельная, и к жизни не приспособлена, мои навыки из пансиона пригодились бы в девятнадцатом веке, я была бы завидной невестой, но ведь время на месте не стоит, а я теперь в таком отрыве от реальности, не знаю молодежных шуток и не весь сленг понимаю, я постарела в молодости, вот так.

Но зато салат вкусный.

Ем.

И вскидываю глаза, когда на лаву напротив усаживается Кирилл. Он кладет телефон на салфетку, поднимает чашку с кофе, ближе двигает тарелку с круассанами.

- Сейчас соседи звонили, - говорит он, кивает на свой телефон. - Не понял, что у них случилось, сотовый отключился. А зарядку я не взял.

- И? - перестаю жевать.

- Телефон мне дай. Позвонить.

- У меня тоже разрядился, - пристально изучаю его, с подозрением оглядываю блестящие от геля волосы, гладковыбритое лицо, выглаженную рубашку с закатанными рукавами. В ушах эхом отдается его голос, он мнится знакомым, по-особенному, прикидываю к его сухому тону разные интонации, представляю, как он звучит, когда от поцелуев тяжело дышит, когда в шепот скатывается, и меня по-новой мучают подозрения. - Где ты вчера ночью был? - щурюсь. - Тебя искали.

- А ты где была? - его льдисто-синие глаза сужаются в ответ. - И что у тебя на шее.

Невольно касаюсь кои, замазанных тональным кремом красных пятен. В его голосе насмешка чудится, но лицо остается серьезным, и я сомневаюсь, встряхиваю волосами.

В каждом мужчине видеть Виконта - это ненормально.

Но я же знаю - он где-то здесь.

За соседним столом раскатисто смеются.

Отправляю в рот салат и смотрю туда, на родителей, там несколько мужчин. Не все отцы поехать на базу смогли или не захотели следить за порядком, с нами в основном, женщины. Но Виконтом и кто-то из этих мужчин запросто может быть.

Кто-то из тех сорока и пятидесятилетних пузатых Аполлонов.

Передергиваю плечами. Это настолько странно, его выискивать в чужих лицах, порыву поддаюсь и тяну руку через стол.

Хватаю круассан, который уже взял Кирилл, наши пальцы сталкиваются, а внутри у меня вспышки молнии, я без телефона, без его сообщений уже готова кидаться на всех, хочется за воротничок рубашки его встряхнуть, и чтобы он сказал.

- Ты выглядишь нездоровой, Аня, - говорит он невозмутимо, и руки не убирает, - тебя какая-то мысль отравляет, хочешь об этом поговорить?

КУсаю губы.

Он же знает, я терпеть не могу психиатров, мне по горло хватило психологов в пансионе. В раздражении шлепаю его по руке, выбиваю из пальцев круассан.

У него даже мускул не дрогнул, он сидит напротив, и просто смотрит, как на неуравновешненную истеричку, и мне уже кажется, что лишь он один может так изощренно поступать, писать сообщения, называть маленькой, а потом встречать в прихожей и требовать убрать обвувь в шкаф.

- Это ты был? - цепляюсь в его запястье и наклоняюсь над столом.

Он бросает взгляд на мои пальцы, возвращается к лицу. Смотрю на его приоткрытые губы.

Он бы не повез меня в отель год назад, он ведь женат и...

- Аня, - над ухом тихо, как-то задушенно возмущаются. - Ты что делаешь?

- Ничего...Лиза, - поднимаю голову, натыкаюсь на недовольный мамин взгляд. Разжимаю пальцы и поднимаю со стола круассан.

- Не поделили завтрак, - говорит ей Кирилл после паузы, во время которой она его недовольно рассматривала. - Аня забыла, что не дома находится, что люди вокруг.

Он пьет кофе.

Встаю с лавки, выбираюсь из-за стола и оглядываюсь, но мне ведь не кажется "Аня забыла" - это упрек, и говорит он про то, что год назад случилось, а не сейчас за завтраком.

Мнусь у выхода из беседки, жду когда он повернется, и взглядом мои подозрения подтвердит.