Жизнь за гранью - Энн Малком

— Господи, я тупой ублюдок. Упускаю женщину, которая может заставить меня смеяться над гребаным огнестрельным ранением и в то же время сделать меня твердым как камень, — пробормотал он себе под нос. Его рука скользнула по моей ключице. — Я упустил это, Мэйс, а значит, мне нужно много времени, чтобы наверстать упущенное.

При этом заявлении, я заморгала от легкого покалывания в глазах и позволила себе задаться вопросом: щелкнул ли за последние сутки в Хансене какой-то переключатель, чтобы превратить его в другого человека. С ласковыми глазами, улыбающегося, говорящего искренние признания в перемешку с ругательствами.

Я решила не подвергать это сомнению. Когда ты слишком пристально вглядываешься, то обычно обнаруживаешь дерьмо, которое не хочешь знать.

— Можешь компенсировать его после того, как отвезешь меня домой и позволишь мне приковать себя к компьютеру? — легкомысленно спросила я, ненавидя то, что от моей просьбы его челюсть напряглась. — У меня горят сроки у пары проектов, которые нужно закончить к завтрашнему дню, — пояснила я извиняющимся тоном. Как бы мне ни хотелось остаться, я должна зарабатывать, чтобы есть. И покупать туфли.

— Черт, — буркнул он себе под нос. — Мне не нравится, что ты живешь в том районе, детка.

Как бы мне ни нравилось его беспокойство обо мне, я также чувствовала себя немного обиженной из-за невысказанной фразы, что я, как женщина, не могла позаботиться о себе, потому что внезапно привязалась к мачо-байкеру.

Я слегка отстранилась, так как объятия Хансена не давали возможности полностью от него отодвинуться.

— У нас, вроде, был этот разговор прошлой ночью. Пусть мой район и не получил награду за самую дружелюбную улицу Нью-Мексико, но и самодельных бомб там в последнее время не взрывалось, — парировала я с резким сарказмом.

— У нас был этот разговор, когда ты не принадлежала мне. Теперь все изменилось, — нахмурившись, ответил Хансен.

Я прищурилась.

— То, что я становлюсь твоей, не превращает меня автоматически в беспомощную девицу, неспособную жить в реальном мире без альфа-байкера за спиной, — возразила я. — Я двадцать четыре года чертовски хорошо ориентировалась в реальном мире. Я крепче, чем кажусь.

Мне не слишком хотелось рассказывать ему все темные подробности моего мрачного прошлого среди ужасов реального мира, поэтому я оставила все как есть.

Лицо Хансена посуровело.

— Да, детка, я в этом не сомневаюсь. Быть моей — не значит, что ты не можешь справиться с реальным миром, просто это значит, что теперь я могу сделать все, что в моих силах, чтобы защитить тебя от него, — решительно сказал он.

Я чуть смягчилась. Ничего не могла с собой поделать.

— Как насчет того, чтобы защищать меня без чтения лекций о моем месте жительства, — сказала я мягко, но твердо.

Хансен мгновение пристально смотрел на меня.

— У тебя дома есть пиво? — странно спросил он.

Я кивнула.

— Кабельное? — продолжил он.

Я снова кивнула.

— Хорошо, — сказал он, поднимаясь и забирая меня с собой.

Он поставил нас обоих на ноги и повернулся к комоду.

Я в замешательстве смотрела ему в спину. Затем отвлеклась на плавные движения его четко очерченных мышц, из-за чего всадник на татуировке казался ожившим.

Хансен повернулся после того, как натянул выцветшие джинсы. На голое тело.

Я облизнулась.

Он шагнул вперед, крепко схватив меня за бедра.

— Не делай этого, Мэйс, — буркнул он.

Я подняла на него глаза.

— Чего?

— Того, что заставляет меня хотеть бросить тебя обратно на кровать и зарыться в твою киску, — ответил он хриплым голосом.

Я сглотнула. Я очень хотела, чтобы он это сделал. И изо всех сил пыталась понять, почему он не может.

— У тебя горят сроки, помнишь? А мне плевать на сроки…

Он притянул меня вплотную к себе.

— Да, — подтвердила я дрожащим голосом. — Это важно.