Ураган - Ульяна Соболева, Вероника Орлова

От голода у меня кружилась голова. Я чувствовала, как трясутся руки и ноги, печет горло. Я потеряла счет времени и теперь раскачивалась из стороны в сторону, пытаясь согреться, не прислоняясь к стенам. Я даже не услышала лязг замков, шаги.

– ВСТАТЬ!

Я перевела взгляд с Максима на солдат и с трудом, удерживаясь за каменную стену, встала на ноги.

– Я смотрю, здесь прохладно!

Максим прошёл вглубь камеры и махнул рукой, давая наемнику знак приступать к истязанию. Вжалась в стену, когда один из хладнокровных наемников подошел ко мне и принялся рвать мою одежду. От прикосновения его липких ледяных пальцев по телу прошла дрожь паники и ужаса. Я еще не понимала, что происходит. Я настолько привыкла доверять ЕМУ, что даже сейчас, после всего, что подслушала, где-то в глубине души верила, что со мной он так не поступит. Наивная? Возможно. Рядом с ним всегда глупая и наивная.

– Приступай! – крикнул Максим второму стражу.

Когда меня обнажили полностью – я закричала:

– Не надо! Пожалуйста.

Неужели насилие? При нем? И он позволит?

Посмотрела на мужа и вложила в свой взгляд все презрение и ненависть, увидела, как полыхнули ответом его глаза, когда он посмотрел на меня, дрожащую, прикрывающуюся руками. Возбуждение или ярость… Боже, я перестала его понимать и чувствовать, или голод туманит мое сознание?

Он подошёл к каменному столу и сел на него, лениво глядя на меня, потом на стражей. Ни одной эмоции на бледном красивом лице. Солдат приблизился к крану, торчавшему из стены, и взял в руки шланг. Мои глаза расширились от ужаса.

– Открывай. – четкий сухой приказ.

Но я не смотрела ему в глаза, и когда ледяная вода обожгла кожу, я снова закричала. Невольно. От голода сильно понизился болевой порог и порог восприятия. Меня жгло, я тряслась как в лихорадке, прикрываясь руками, захлебываясь, вжимаясь в стену. Что он делает? Это игра? Это идиотская игра? Или что это? Боже! Я ничего не понимаю! Ничего совершенно! Мне холодно, и, если это еще немного продлится, я замерзну насмерть. Я не могла с ним говорить даже мысленно, мое сознание отключалось, я воспринимала только приказы вслух и попытки бороться с приступом паники и отчаяния.

Как только наши взгляды встретились, жгучие ощущения ожогов от ледяной воды начали отступать…потому что я читала в его взгляде боль…как будто ему адски больно вместе со мной, и он умоляет меня потерпеть.

Внутри меня поднималась волна ужаса от понимания, на что он способен сейчас и какую власть получил. Сомнения грызли мою душу, но я перестала содрогаться от холода, хотя реакция тела не изменилась. Зуб на зуб не попадал, только я сама перестала это воспринимать.

Я закричала, но не потому он приказал (мне было больно или холодно), я забилась в истерическом припадке от раздирающих меня чувств, я кричала по тому, через что мы сейчас проходим, и от непонимания. Что я для него? Что будет теперь? Он и есть то чудовище, которое описывали охранники, или передо мной мой прежний Максим? Он со мной или он против меня? Где они – приоритеты? Они остались? Или я снова пешка в его игре?

Пытка длилась так долго, что мне казалось, она бесконечная, но оторвать взгляд я уже не могла. Он полностью контролировал мое состояние. До такой степени, что я была не в силах даже моргнуть. А потом отдал приказ остановиться.

Максим спрыгнул со стола и подошёл ко мне, закрывая собой от наемников, оставшихся за моей спиной. Я увидела, как он сглотнул и дернулся кадык, когда взгляд невольно опустился на мои возбуждённые от холода соски.

Поднял глаза и встретился со мной взглядом.

– Я хотел услышать подтверждение твоего согласия сотрудничать со следствием… – достал из кармана пальто бутылку с водой. – И у меня есть весомые аргументы в пользу этого.

От вида воды начало драть горло, но я успела заметить голодный взгляд. Не просто голодный, а безумный, прикрылась руками и, стуча зубами, ответила: