Закрытое сердце - Натали Вэй (2023)

– Не знаю. Это не я чуть не угробила себя и семнадцатилетнюю девчонку, – равнодушно припечатывает она.

– Чего ты этим добиваешься? – напрямую спрашиваю я.

– Хочу знать, осталось ли в моём брате хоть что-то человеческое.

– Вали. Я устал и не хочу тебя видеть.

– Я уйду, вот только ответь мне. Ты понимаешь, что достиг самого дна? Дальше опускаться просто некуда. Понимаешь это? Ты чуть себя не угробил! – она срывается на крик. Тем самым показывая, что я ей не безразличен. Возможно, это единственный человек во всём мире, который искренне за меня переживает.

– Вали, я сказал, – шиплю в ответ.

Она уходит, громко хлопнув дверью, а я остаюсь в оглушительной тишине.

Через пару часов сестра снова вваливается в мою палату. Хочу наорать, но, взглянув на её выражение лица, осекаюсь. Слишком бледной она выглядит, а глаза светятся огромными плошками на пол—лица.

– Папа умер. Инфаркт, – произносит она и начинает рыдать.

Я чувствую беспросветную дыру в месте, где должно быть сердце. Сколько раз я представлял себе, что он наконец-то сдохнет, но сейчас всё кажется таким бессмысленным.

Его больше нет, а я не знаю, как с этим жить.

Глава 25

А давай сыграем в игру,

Ты сломаешь мне жизнь.

А потом я вырасту,

И нет, не сломаю твою.

Наученный горьким опытом,

И не видящий другого примера.

Я нечаянно отравлю жизнь твоим внукам.

Своим детям.

– Когда ты станешь нормальным!? Когда? – эмоционально кричал молодой мужчина на мальчика четырёх лет. От этих слов ребёнок сжался и стал выглядеть совсем крошечным. Неосознанно или, хуже того, осознанно этот мужчина давал своему ребёнку установку о том, что он ненормальный, не такой, как надо, неудобный.

Отец отшвырнул от дверцы блестящего автомобиля мальчика и закрыл машину. Ребёнок упал. Мужчина быстрым шагом направился к дому. Мальчик заплакал, но быстро понял, что его не собираются поднимать и успокаивать, вскочил с земли и кинулся за отцом.

– Папа, папа-а-а! – кричал малыш, но отец ни разу не обернулся.

***

Гнетущее, давящее чувство, когда ты не можешь переступить порог собственного дома. Потому что всё твоё тело сковывает страх предстоящей встречей с отцом. Ты словно задыхаешься от его жестокости и полного безучастия и безразличия родной матери.

Второй класс, первая двойка по литературе за невыученное стихотворение. Отец проверил мой дневник и швырнул его в полку со сборными фигурками кораблей, которые были моей единственной отдушиной. Они, словно раненые птицы, неуклюже посыпались на пол.

– Что ты наделал? – я кинулся собирать их, переживая, что они сломались.

– Будешь на меня зубы скалить, щенок?

– Я не скалил!

Он толкнул меня так, что я приложился головой об стену. Из глаз посыпались искры, а в ушах загудело. Я осел на пол и закрыл голову руками.

Позже, когда его не было дома, я подошёл к матери и сказал:

– Он ударил меня. Я не хочу с ним жить. Можно я буду жить у бабушки, как сестра? Зачем я вам?

– Не выдумывай! Сам споткнулся и винишь отца, – она даже не посмотрела в мою сторону.

Это был первый и последний раз, когда я осмелился пожаловаться ей.

Я бесконечное количество раз задавал себе один и тот же вопрос: как вышло так, что люди, которые должны были стать крепостью, дарить чувство защищённости, в реальности выбивали почву из-под ног и превращали возвращение домой в настоящую каторгу.

Я не был слепым и видел, что может быть по-другому. Видел, как к другим одноклассникам относились их отцы. Слушал их восторженные рассказы об очередных отлично проведённых выходных с родителями. Как они дружно катались на лыжах или жарили шашлыки во дворе дома, строили крепость из снега.