Право на Одиночество - Евгения Шамшина (2023)

— Еще нет. Я даже не могу представить, что ты собираешься делать дальше. Тебе нужно рассказать о сегодняшнем Сокольскому. Он должен знать.

— Он убьёт его. Без суда и следствия. Убьёт, если узнает, что он просто ко мне прикоснулся… а если узнает про изнасилование… Ох, нет… Я ничего ему не скажу.

От боли вновь зажала ноги, прикладывая ладони к низу живота. Захар сморщился. Он не понимал, не одобрял и был поражён спутницей.

— Не дури! Эту выходку нельзя оставлять безнаказанной! Он мог тебя убить!

— Не убил же. — Кривилась она от боли. — Астахов дурак. Но это не повод лишать его жизни.

— Он далеко не такой дурак, как ты считаешь! Пойми ты! Сокольский все равно всё узнает!!! Пойми ты это! И лучше ты сама ему все расскажешь! Тогда ты будешь лишь жертвой! В противном случае… он начнёт с тебя! Ты романтизируешь Сокольского сейчас! Поверь, я знаю его давно и намного лучше! Он зальет тебя в бетон, не моргнувши и глазом! Не дури! Не усугубляй! Посмотри на себя!!! Астахов ещё щенок в сравнении с Губернатором! Маленький, нахальный, зажравшийся щенок! А зажравшемуся два пальца в рот для профилактики! Сокольский же…

— Я не стану ничего рассказывать! — Оборвала она его на полуслове. — Если бы я не была виновата в том, что произошло сейчас… я бы подумала… я ведь сама всю эту кашу заварила. Сама! Понимаете? Я виновата. Всё было. Пока я снова столкнулась с ним… дернул ведь черт… Чего мне не хватало??? Экстрима? Мозгов мне не хватало! Когда Сокольский обо всем узнает… — Ее передернуло в этот момент. — Бетон, значит бетон. Захар Петрович, и давайте, не будем больше от этом. Отвезите меня домой.

— Давай в больницу? Как ты в таком виде…

Сжал он оплётку руля. Ему до одури хотелось пожалеть ее, прижать к себе. И защитить. Ее природный магнетизм играл с ней в злую шутку. И ещё хотелось донести истину. Но Аня была броня. Непробиваемая.

— Его нет в городе. Я успею зализать раны.

— А дальше?

— А дальше будет дальше.

— Анька! Ну, не дури ты! Хуже ведь будет!

— Поздно пить Боржоми… когда почки отказали…

Тихим эхом отзовется она.

Анна

Зализывать раны окажется больнее, чем она думала. Ни есть, ни спать… лишь та боль, страх, которую она испытывала там за городом на земле. Унижение. Но ни тени жалости к себе. Она была права только в одном, внутри у неё что-то с треском сломалось. Постоянный стресс. Она не могла справляться с ним. Слишком много наваливалось. Ощущение тревожности, подкреплённое постоянным страхом. Неуверенность делали ее слабой и уязвимой. Невроз усиливался. Не узнавала себя. Ни в зеркале, ни в жизни.

Звонок в дверь. Она знает, что это он вернулся. Рука тянется к защелке. Неожиданно перед глазами всё расплывается. С трудом открывает. Громадный букет темно-бордовых роз в плохом фокусе. Это последнее, что она увидит. Глубокий обморок. Сокольский бросит цветы, и успеет поймать ее, чтобы она не рухнула на пол. Не совсем на такую встречу он рассчитывал. Испугался не на шутку. Пока старался привести возлюбленную в чувство. Увидит его лицо, голубые глаза, наполненные тревогой.

— Черт побери! Как ты меня напугала!

Воскликнет он, целуя ее лицо. Она улыбнётся в ответ.

— Я просто очень устала. От всей этой нервотрепки. Беготни. Не помню, когда ела последний раз.

— Что с твоим лицом?

Проведёт он рукой по разбитой губе. И нахмурится.

— Да так. — прильнёт она к нему, желая избежать этого разговора. — Мелочи жизни.

Но он отодвинет ее от себя, серьезно вглядываясь в лицо. Не верит. И это пугает девушку.

— Что это за мелочи жизни такие? Объяснись. Я жду.

— Да нечего тут объяснять! Я позавчера… Упала… — На ходу сочиняла она. Стараясь выглядеть, насколько можно безобидно-замученной.

— Аня!..

— Что?.. Правда. Позавчера, вернулась домой с работы. И потеряла сознание, когда выходила из душа. И упала. Ударилась. Не сильно.