Пташка - Ксения Скворцова

Была ли это вызывающая жестокая дерзость или нарочный предлог, который девушка сама вложила ему в руки? Бьярки не мог сказать. Но он решил узнать правду, чего бы это ни стоило.

***

Наступила ранняя осень, и хотя вечера были ещё тёплые, пропахшие дымом и яблоками, сырые туманы, поднимавшиеся от реки, не давали засиживаться допоздна.

Ночь постепенно густела, и в вышине уже напружинилась белая кибить месяца. Тёмные очертания Вежи были отчётливо видны на синем, убранном ранними звёздами небе, и Бьярки остановился, глядя на тусклый желтоватый огонёк окна. Когда две ночи назад испуганная женщина с худыми руками в синеватых жилках скороговоркой пробормотала, что Гнеда больше не живёт в её доме, боярин едва не потерял почву под ногами. Всю дорогу он готовился к встрече, тщательно укладывая правильные и до вершка отмеренные слова, словно стрелы в берестяной тул, древко к древку, и ещё не постучав в дверь, уже натянул невидимую тетиву.

Непомерное напряжение, не нашедшее выхода, обессилило его. Те несколько мгновений, когда Бьярки полагал, что Гнеды больше нет в Залесье, вымотали, как хорошая вылазка сарынов. Но и облегчение, последовавшее за скомканным объяснением, что девушка вернулась в родные Переброды, оказалось неимоверным. Не всё было потеряно.

Он видел Вежу в первый раз, но сразу проникся её мощью. Громада, зиждившаяся над миром со времён Первых Князей, задолго до его, Бьярки, рождения, и, вероятно, просуществующая ещё немало лет после его смерти, не могла оставить равнодушным. Что-то в её спокойной крепости, в снисходительной жёсткости внушало уважение. У этого места была своя собственная, не зависящая от людей воля, и она вызывала почтение.

В ночной тишине мягко прошуршали по песку копыта Гуляя. Оба они — человек и конь — одновременно замерли, и Бьярки бесшумно соскользнул вниз. Привязав лошадь, юноша взошёл по щербатым ступеням и остановился напротив тяжёлой двери. На уровне его глаз висело большое железное кольцо. Бьярки потянулся к нему, и ржавые струпья сухо царапнули пальцы. Он стукнул, и гулкий звук нехотя потёк по холодному нутру Вежи. Не дожидаясь его окончания, боярин ударил ещё два раза, сильнее и нетерпеливее.

Долгое время ничего не происходило. Бьярки даже мог бы усомниться, что внутри кто-то был, если бы не свет в окне, свидетельствующий об обратном. Он уже подался вперёд, чтобы вновь постучать, как вдруг без всякого предупреждения послышался глухой скрежет засова, и дверь, дрогнув, отворилась.

Когда до Гнеды донёсся звук, которого она не слышала так давно, что вначале даже не осознала его природу, девушка, медленно отложив перо, выпрямилась. Было так поздно, что вся деревня наверняка спала. Должно быть, ей послышалось. Гнеда снова опустила голову, стараясь унять волнение, по воронке раскручивающееся в глубине живота, и попыталась вернуться к прерванной работе. Но в тот же миг стук повторился, уже куда настойчивей, развеивая любые её колебания.

Наверное, так же неожиданно и тревожно был отвлечён когда-то от своих занятий Домомысл. В ту ночь, когда Фиргалл…

Мог ли это быть он? Или Айфэ? Или…

Та пора, когда она каждый день ждала и надеялась, миновала. Все сроки давно вышли, и, если бы он хотел… Если бы понял…

Девушка поднялась, внутренним чутьём ощущая нарастающее раздражение человека внизу. Негоже заставлять гостя ждать.

Она легко сбежала по гладким ступеням, держа в нетвёрдой руке жировой светильник, боясь, что услышит требовательный зов в третий раз. Отчего-то ей даже не пришла в голову мысль о том, что в столь поздний час стоило бы поостеречься лихоимцев.

Гнеда не без усилий отпихнула увесистую задвижку, едва не прищемив ставшие неуклюжими пальцы, и толкнула дверь.

Несколько мгновений они стояли, опешенно глядя друг на друга.