Пташка - Ксения Скворцова

Гнеда подняла начавшие было слипаться глаза и попыталась проследить взор наставника, но лишь нахмурилась, не понимая, что он имеет в виду. Стожары жемчужной россыпью поблёскивали в самой вышине, рукоятка Кичиги слабо мерцала в синем мареве.

— Мы называем его Бодах, Старик, но я привык думать о нём как об Охотнике, подражая древним учёным мужам. Посмотри, — Фиргалл показал пальцем, увлекаясь, — он преклонил колено и воздел лук. У правой его ноги всегда следует верный Пёс. Но пока ещё его не видно, он выбежит из-за небосклона зимой, когда Зверолов заберётся выше.

— Кажется, я поняла, — оживилась Гнеда, садясь и внимательно всматриваясь в звёздные узоры.

— Приглядись, вон там небо словно подёрнуто туманом. Сиды именуют это место Були, летнее пастбище. По преданию, нерадивая доярка пролила там молоко. — В его словах смешались насмешка и нежность. — А выше Бодах пасёт своих коров. Семь звёзд, которые видят все народы и каждый величает по-своему. Мы зовём их Треадин, маленькое стадо.

Некоторое время они безмолвно смотрели вверх.

— Домомысл показывал мне звёзды, — отстранённо промолвила Гнеда, подтягивая колени к подбородку. Её взгляд скользнул по маслянистой глади водоёма. Темнота стёрла границу между небом и озером, и у девушки промелькнула мысль, что, войдя нынче в воду, окунёшься прямо в звёзды. — Он говорил, если добраться до края света, к Ясеню Мира, по нему можно вскарабкаться на небеса.

Повисла оглушительная тишина, словно Гнеда произнесла нечто святотатственное, а Фиргалл давал ей возможность забрать свои слова назад. Но этого не произошло, и сид медленно перевёл на воспитанницу укоряющий, почти оскорблённый взор.

— Края света нет, Гнеда, — голос Фиргалла прозвучал твёрдо и холодно. – Земля кругла, как горошина.

Девушка недоверчиво приподняла голову со сложенных на коленях рук, чтобы получше разглядеть собеседника.

— Это давно известно, — его брови надменно изогнулись. Даже в походе, в своём дорожном облачении Фиргалл умудрялся выглядеть безупречно. Кажется, к его одежде не приставало ни былинки, а кожа никогда не пачкалась, словно не он незадолго до этого пробирался через кусты и разводил костёр. — Я считал Домомысла книжным человеком. Впрочем, он не был путешественником, — добавил сид снисходительно, слегка дёрнув плечом, — быть может, в этом причина его неосведомлённости.

— Но, — Гнеда даже захлебнулась от удивления, — коли так, как же люди не сваливаются?!

Фиргалл хмыкнул и небрежно одёрнул рукав, убирая невидимую пылинку.

— Земля обладает силой, которая удерживает их. Вероятно, та же, что заставляет солнце, луну и звёзды ходить вокруг неё. Неужели ты никогда не задумывалась, почему наше светило всегда встаёт на востоке и садится на западе? – Он нетерпеливо взмахнул рукой, досадуя на девушку за несметливость. — Не догадывалась, что оно описывает круг около земли, заставляя день и ночь сменять друг друга? О, не смотри на меня так! — засмеялся сид, наконец, заметив изумлённые глаза своей подопечной. — Пожалуй, отложим сей урок до более подходящих времён. А теперь засыпай. Завтра нас ждёт трудный день. И укройся получше, — он снова поднял свои порыжевшие от близости костра глаза к небу, — утром будет дождь.

***

Фиргалл оказался прав. Бусенец зарядил ещё с ночи и, проснувшись, Гнеда с трудом заставила себя вылезти из-под отяжелевшего плаща.

Небо нависало сплошной грязно-серой тучей, а озеро мрачно вторило ему, потеряв вчерашнее очарование. Девушке вдруг страшно захотелось домой, под сень успевших стать родными стен Кранн Улл. Она отчётливо представила себе запах яблок, овсяных блинов и растапливаемой бани, и от предвкушения свело пальцы ног.

Гнеда поднялась, озираясь в поисках своего спутника. Её взгляд упал на Пламеня, озябшего и понуро поводящего ушами. Ска, привязанного накануне рядом с ним, видно не было.