Покоренная судьбой - Кора Рейли

— Некоторые вещи нельзя измерить или оценить, Грета. И в любви всегда есть доля неопределенности. Ты должна позволить себе упасть.

Я улыбнулась, потому что мама знала меня лучше, чем я думала. И я понимала ее доводы.

Позволить себе упасть, когда я рискую ввергнуть в пучину многих других, для меня было не вариант.

— Ты никогда не жалела о том, что оставила свою семью?

Мама сглотнула.

— Я знала, что это был правильный выбор для тебя и Невио.

— А ты бы тоже уехала, если бы у тебя не было нас?

Мамин взгляд переместился на папу, который все еще дискутировал с Нино и теперь с Фабиано.

— Может быть, мне потребовалось бы больше времени, чтобы смириться с моей любовью к твоему отцу, но я уверена, что в конце концов я бы ушла к нему.

Мамина семья не пыталась вернуть ее. Я не могла представить, что моя отреагирует так же. Если отец мог принять любовь как причину, то Невио — нет.

Для него любовь была сложна для понимания. Для него преданность и любовь существовали только в связи с нашей семьей, а не за ее пределами. Все, кто находился за пределами нашей семьи, были для него несущественны. Он был похож на собаку-сторожа домашнего скота. Щенков рано знакомили со стадом или семьей, которую они должны были защищать. Все, с чем они росли, попадало под их защиту, все, с чем они сталкивались позже в жизни, было потенциальной угрозой.

— Знаю, что вы с Амо не знакомы. Но что тебе подсказывает твоя интуиция? Думаешь ли ты, что любишь его?

Это не поддается логике — влюбиться с первого взгляда. Я бы поспорила с любым, кто сказал бы мне, что это случилось с ними, но я влюбилась в

Амо, и каждый раз, когда я видела его, я только глубже падала. Я боялась, что случится, если это падение когда-нибудь закончится. Но влюбиться — это не то же самое, что полюбить кого-то. Или нет? Чем больше я пыталась препарировать любовь, дать ей определение, уложить ее в какую-то аккуратную категорию, тем больше она меня запутывала.

Дверь слева позади меня открылась, и оттуда вышел доктор. Он все еще был весь в крови после операции. Мама скорчила гримасу, крепче сжав мою руку. Я встала. Это было место, где Невио оперировали.

— Он поправится. Но ему нужно некоторое время воздержаться от ночных развлечений.

— Я могу его увидеть? — сразу же спросила я.

— Он еще не проснулся. Мы внимательно наблюдаем за ним.

— Я посижу рядом с ним. — Я сделала паузу, бросив взгляд на дверь Амо. Сколько еще времени займет его операция? Я снова почувствовала, что мое сердце разделилось на две части. Я не могла быть рядом с ними обоими.

— Ты дашь нам знать, когда мальчик Витиелло очнется, Римо?

Папа посмотрел на маму несколько ударов сердца, прежде чем кивнуть. Затем он снова посмотрел на меня. Выражение его лица было мрачным и предчувствующим, полным беспокойства и гнева.

Я не был уверена, какая из этих эмоций была направлена на меня. Мы с мамой вошли в комнату Невио. Я была зла на него, даже в ярости. Но, увидев его под наркотиками и подключенным ко всем видам аппаратов, я бросилась к нему и взяла его за руку. Мое сердце ужасно болело.

Я прижалась лбом к его руке и вздрогнула.

— Невио. Я знаю, что нужна тебе, но зачем ты это сделал?

Мама коснулась моего плеча.

— Ты любишь своего брата, мы все любим, но ты не можешь хранить свою жизнь ради него. Не навсегда.

— Он и моя жизнь тоже. Вы все. Я не хочу уходить. Я не могу быть тем, чего ожидает Фамилия, в чем нуждается Амо. В конце концов, он поймет это, и тогда будет слишком поздно.

Мама сжала мое плечо и обошла кровать с другой стороны, положив свою руку на руку Невио.

Она посмотрела на него, потом на меня, выражение ее лица еще больше смягчилось.

— Покинуть мою семью — это был невозможный выбор, пока вас не было, и не остался только один выбор.