Покоренная судьбой - Кора Рейли

Нино кивнул и провел Луку мимо нас с отцом. Он открыл дверь, и я заглянул внутрь. Доктор подошел к нам, выглядел растерянным, но потом увидел Луку.

— Он в порядке. Вы можете пойти к нему.

Лука прошел мимо него, как будто он его не слушал. Мурашки пробежали по моей коже, когда я заметила Амо на кровати, а вокруг него медсестры мыли пол. Я сделала шаг в сторону комнаты, но пальцы отца сжались вокруг моего запястья.

— Лука хочет побыть наедине с сыном.

Я замерла, тяжело сглатывая. Ромеро закрыл дверь и встал перед ней.

Затем он достал свой телефон и начал печатать.

Неужели это был конец перемирия?

15

Амо

Я проснулся неприятным привкусом во рту, мучительной дрожью и рукой, слишком крепко держащей мою и сразу поняла, что это не Грета. Рука была слишком большой, слишком сильной.

Я зашевелился и рука отпустила меня.

Со стоном я открыл глаза и увидел, что отец смотрит на меня с темными тенями под глазами и выражением, в котором смешались ярость и озабоченность. На его подбородке виднелась щетина. Он редко выходил из дома не побрившись.

— Где я?

Губы отца скривились.

— Лас-Вегас. Госпиталь Каморры.

Черт, воспоминания о нападении Невио вернулись, а вместе с ними и боль в моем боку. Этот ублюдок вонзил в меня свой нож.

— Этот сумасшедший ублюдок жив?

— Какой? — сказал отец в неудачной попытке юмора. Его голос был слишком напряженным для этого.

Затем он добавил.

— Он будет жить. Пока что.

Я кивнул. Так было лучше. Я хотел его смерти, но последствия были бы слишком тяжелыми для Греты.

— Ты ведь не сказал маме, да?

Папа выглядел готовым задушить меня до смерти.

— Конечно, нет. Она думает, что у нас будет еще одна встреча с Фальконе. Она достаточно страдала, когда похитили Марси. Я не позволю ей страдать из-за твоей глупости.

— Спасибо, папа — сказал я с гримасой, когда яростная жгучая боль распространилась в моем боку.

— Еще морфия? — спросил папа, кивнув на капельницу.

Я покачал головой, не хотел делать себя более уязвимым, чем я уже был и был последние несколько часов. Подняв одеяло, я увидел, что был голый, но все было на своих местах.

Не удивился бы, если бы Фальконе кастрировали меня за то, что я хотел Грету.

Я опустил одеяло.

Отец покачал головой, глядя на меня в течение нескольких ударов сердца, и я мог сказать, что он боролся, чтобы контролировать себя.

— Черт возьми, Амо. Ты что, совсем с ума сошел? Просить руки девушки Фальконе на территории Каморры? Почему ты просто не сжег этот гребаный город и не покончил с объявлением войны?

— Я думал, она согласится выйти за меня замуж.

— Давай не будем обращать внимания на тот гребаный факт, что Фальконе скорее сожгут Нью-Йорк, чем позволят девушке жить там, а как насчет того, что я тебе сказал? Я не шутил, когда сказал, что тебе придется отказаться от должности будущего капо, если ты бросишь Крессиду.

— Мне было все равно.

Отец сглотнул, явно борясь за сдержанность.

— Только не говори мне, что ты трахал и девушку Фальконе? Я не могу поверить, что то, что ты мне рассказал, это все, что ты с ней делал. Ты упускаешь некоторые детали, и мне надоело стоять в неведении.

— Не надо. — прорычал я, даже когда мой бок заныл от боли. — Не говори о ней в таком тоне.

Папа ненадолго закрыл глаза, потом схватил меня за плечо и подошел очень близко.

— Выбрось ее из головы сейчас же. Единственный способ получить ее — это похитить ее, и мне не нужно говорить тебе, что будет после этого?

— Она никогда не простит меня, если что-то случится с ее семьей.

— Ты зарезал ее брата-близнеца.

— Зарезал. Но сначала он зарезал меня. Она поймет. — По крайней мере, я думал, что поймет. Ее здесь не было, поэтому я не мог ее спросить.