Первые - Иоланта Палла

— И твоя жена. Если огорчает этот факт, то разведись уже!

Сипло выдыхаю, а батя матерится в трубку. Впервые позволяю себе разговаривать с ним в таком тоне. Но, парадокс! Становится легче. Внутренний триггер постепенно затихает. Есть остаточная жалость, и я гашу ее. Я сейчас четко отличаю цирк, который устраивает мама, от настоящего горя. Оно настигало ее в первые дни, поэтому меня пробрало… Нет, я не перестал ее любить, но вывозить истерики и загробные речи уже просто не могу. Не хочу из-за них вновь накосячить с Лизой.

— Антон, я тебя прошу, — отчеканивает каждое слово, — забери ее.

— А я тебя прошу не грузить меня своими проблемами, — звучит в тон. Я даже не замечаю, как Кирьянова прощается с Шумом и замирает около меня. Смотрит так, что до самого нутра пробирает. Не дожидаясь ответа от бати, сбрасываю вызов. Руки противно подрагивают. — Как? — выжимаю из себя показательно расслаблено.

— Хорошо, — вспыхивает, когда притягиваю к себе, но сопротивление сброшено за отметку минимум, и это радует. Она действует на меня странным образом. Ещё год назад заметил, что Лиза купирует очаги злости. Когда она рядом сердце вроде и бомбит, но спокойно. Только тогда я не воспринял это чувство, как что-то серьезное. Вообще абстрагировался и старался стереть из памяти те моменты, когда с ней было улетно.

— Если хочешь, можем поговорить, — отстраняюсь, открываю перед ней дверь и жду, когда сядет.

— Нет.

— Ок, — аккуратно закрываю дверь, обхожу тачку и сажусь за руль. В салоне тепло. Не хотел морозить Лизу после нашего слияния под дождем. Срывать машину с места не спешу. Жду, когда Кирьянова сама заговорит, но она лишь губы кусает, глядя на лобовое стекло.

— Можешь меня домой отвезти? — бросает на меня короткий взгляд. Киваю. Пока движемся по нужному маршруту, не произносим ни слова. Меня тянет к ней. Хочу прикоснуться. Целовать. Когда останавливаю тачку, опять чувствую, как Кирьянова меня сторониться.

— К себе пригласишь? — поворачиваюсь к ней, дотрагиваюсь до руки, глажу пальчики.

— А если я скажу нет, то что? Разве ты послушаешь?

— А ты против? — удивленно поднимаю брови, а Лиза краснеет. — Скажи, что не хочешь, чтобы я пришел к тебе на чай, но смотри в глаза.

Кирьянова поворачивается ко мне, скользит взглядом по лицу, вызывает ответную реакцию. Каждая клетка в теле настраивается на нее. Подушечки пальцев покалывает от предвкушения. Лиза шумно выдыхает.

— Если хочешь познакомиться с моим дядей, то пойдем, конечно, — дерзко выдает, а я ухмыляюсь.

— Значит идем, — дергаю за ручку, пока Кирьянова удивленно моргает, — лучше рано, чем поздно.

— Ты уверен, что ему понравишься? — ворчит, открывая дверь.

— Главное, чтобы я нравился тебе, Милые Ушки, а на остальных мне по барабану.

34

Маршал

Быть внешне невозмутимым и чувствовать себя таким — две противоположные стороны одной медали. Я улыбаюсь Кирьяновой, пока мы идём к подъезду, поднимаемся на нужный этаж и попадаем в квартиру, но внутри вибрируют органы. Наверное, это чувство называют волнением. Я уже многое перепробовал в жизни, кроме знакомства с родителями своей девушки. Так стоп! У меня и девушки не было. Чтобы вот так, по серьезному. Даже не задумывался об этом, только наблюдал издалека, как некоторые из знакомых пацанов влезали в это болото, и вот! Я добровольно в него нырнул.

Не знаю, сколько раз сердце успевает проломать ребра, пока я стою у двери и прислушиваюсь к каждому звуку в квартире Лизы. Странно. Кроме шороха одежды и недовольного сопения Кирьяновой, посторонних звуков нет. Проверяла значит… Улыбка становится ещё шире. Скидываю кроссы и подхожу к Милым Ушкам с отнюдь не детскими намерениями. Она тут же реагирует, пытается увеличить между нами расстояние. Напрасно. Я его тут же сокращаю. Прижимаю желанное тело к себе, утыкаюсь носом в ее волосы и от кайфа, током проходящим по венам, прикрываю глаза.