Яд в моём сердце - Рита Трофимова

— Эй, ты чего? — Фил потянулся к другу и легонько толкнул его в плечо.

— Хреново всё, — грустно усмехнулся Макс.

— Разочаровался в ней, да? — задумчиво констатировал Фил, скрипя кубиком. — А я вот не разочаровываюсь. Потому что никем не очаровываюсь. Пошло оно всё!

— Ты крут, бро. Нужно учиться быть потребителем и ни от кого не зависеть.

— Как я.

— Как ты. Чёрт. Нет. У меня не выйдет.

— Тогда забей.

— Забил. Уже забил.

— Идём отрываться!

С этими словами парни покинули репточку. В холле сквота уже собрался народ. На пятничную тусовку допускались самые близкие, но и таких насчитывалось не меньше сотни: друзья музыканты из рок-групп, друзья друзей, соседи из комнат и много хорошеньких девушек. В толпе мелькали лица с пирсингами, татухами и тоннелями в ушах, многие были одеты в камуфляжные штаны, разноцветные толстовки с логотипами, мерчами групп и прочей атрибутикой. Казалось, старенький сквот вместил в себя всю альтернативную молодёжь столицы и гудел как космический двигатель. Не хватало только главных виновников «торжества», ради которых и собралась в этот час неформальная тусовка. И когда Макс и Фил вошли в холл, по залу прокатился восторженный гул. Пообщавшись с друзьями, парни расположились на импровизированной площадке для выступления. В этот раз всё было экспромтом, и Макс принялся подстраивать гитару. Таинственный диджей, скрывающий лицо за чёрной повязкой, колдовал над пластинкой, а Фил занял место у компьютера и приготовился ловить настроение фронтмена. Такие квартирники были обычным делом в пятничные и субботние вечера. Макс приложился к бутылке с минералкой — после вчерашнего загула он изнывал от жажды и, заглянув в плейлист, начал с лирической песни про нерастраченную любовь. Она звучала красиво и по-Максовски круто, он, как говорится, пел душой, умело пользуясь главным своим инструментом — голосом. Девочки, сидящие у порога площадки, зачарованно вздыхали и даже плакали.

— Я буду смотреть на твои пустые ботинки…

Они так похожи на тебя самого… сорри, саму-у-у-у, (похулиганил Макс),

Я так люблю твои смешные картинки

На них твои пальцы, которые всё…

Всё дальше… от меня, всё дальше от меня

Дальше, дальше, дальше… от меня

Всё дальше… от меня…

Потом я вспомню, как твоё сердце

Билось во мне жарко и нежно дыша.

Я окунусь в тёплую ванну погреться.

Как жаль ты не видишь — это моя душа…

Всё дальше… от меня… всё дальше от меня…*

* «Московская» (М. Макарова, «Солнцеклеш», 1998)

Голос Макса окутывал приятной теплотой и грустью, диджей дополнял летящую мелодию звуками ёрзающей пластинки, а Фил накладывал семплы с помощью специальных программ, отчего получалась ни с чем несравнимая умопомрачительная киберакустика. Народ отвечал восторженными воплями и терпеливо ждал «чего-то пожёстче». Вскоре и Макс зарядился позитивом толпы, запел свои «тру-шные» песни, и тусовка взревела.

***

Фил и его друзья хорошо погуляли в сквоте и, раззадоренные адской веселящей смесью и алкоголем, отправились выпускать пар. Устроили гонки по трассе на Воробьёвых горах, чуть не задев припаркованные у обочины машины, с визгом тормозов остановились на смотровой площадке у МГУ и с дебильным хохотом влились в компанию молодёжи. Кажется, это были студенты, а может, кто из сквота увязался следом. Фил мало запомнил их лица, его переполняли драйв и тяга к экшену. Запрыгнув на площадку балюстрады, он распахнул объятия навстречу ночному городу и заорал слова любимой песни:

— Pick me up

Been bleeding too long

Right here, right now

I'll stop it somehow…

(«Забери меня, истекающего кровью так долго,

Прямо здесь, прямо сейчас».

Korn, «Alone I Break»)