Предстоял непростой разговор с отцом, на котором Оливия будет вынуждена рассказать, что Саймон ей не подошел. Она нахмурила свой лоб. Хотя он очень даже ей подходил. Может, он бывал иногда несносным и непонимающим, но Саймон был для нее податливым. Он был таким ради нее. И стоило его понять, что Саймону тяжело было бы оставаться с ней друзьями, будучи влюбленным в нее. Эх, а ведь он действительно ее любил и поэтому отпустил навстречу своим мечтам. И нужны ей ее грезы, если их не с кем разделить? Оливия в отчаянии накрыла лицо ладонями. Она, конечно, любила Саймона, но ее цели… Ошарашенная Оливия резко поднялась и замерла.

— Я люблю Саймона!

Глава 28

Прохладный легкий ветер приятно щекотал поверхность кожи, еле касаясь ее. Солнце периодически скрывалось за кучевыми облаками. Оливия, прикрыв веки, сидела в кресле на заднем дворе в саду. Ароматы густо распустившихся цветов смешались, будто дорогой парфюм, заставляя наслаждаться каждой его стрункой. День был светлым, а значит, должен быть хорошим и позитивным.

— Итак, Оливия. — Ее лицо сморщилось и пришлось открыть глаза. Но было необходимо вступить в разговор с отцом, сидящим напротив. — Мы с тобой договаривались о том, что ты проводишь этот сезон, и по его истечению ты либо выходишь обрученной, либо я отпускаю тебя, так?

— Так, папа, — отвечала она без всякого энтузиазма.

— Но, милая, сезон еще не закончился, — покачал он пальцем. — Хоть ты провела неделю в Ленд-парке, у тебя еще остается время. Так что наш договор еще не закончен. Проводи свое время с пользой, развлекайся, общайся, танцуй. Одним словом, живи дальше.

Оливия уставилась на сплетенные перед собой руки. Она не имела понятия, что от нее требовалось и что ей вообще было нужно. Вчера она призналась самой себе, что любит Саймона. И от этих слов ее сердце воспело, а радость так и засверкала внутри, будто шампанское. Однако осознала она это поздновато. Саймон, должно быть, уже уехал в Вену, как и собирался. Больше они никогда не увидятся. Оливия могла еще успеть застать его дома или отправить письмо с признанием. Но не стоит мчаться впереди стада. Она очень хочет быть с Саймоном, стать его женой и до скончания века оставаться ею, любить его всю жизнь. Но есть одно непреодолимое препятствие.

— Папа, а как ты относишься к моему желанию стать художником?

Отец взглянул на нее из-под краев газеты.

— Хорошо. Это твой выбор, я должен его уважать, Оливия, — бросил он.

— Нет, ты относишься хорошо к моему решению, но никогда не выражал своего мнения именно насчет самой идеи стать художником.

Он положил газету на ноги и внимательно взглянул на свою дочь.

— Это очень смелая затея. Смелая, но неблагодарная. Дело художника, его работы и его самого часто недооценивают, как должно. Редкий случай удается добиться успеха мужчинам в этом направлении, а уж женщине крайне редко, если не невозможно. — Он посмотрел на нее из-под очков. — Вот почему я надеюсь, что ты все-таки решишься найти себе мужа и иметь семью, чем рискнуть и понадеяться на крохотный шанс быть замеченной. И поэтому мы с матерью не выдаем тебя замуж предварительно, решив за тебя. Это должен быть твой выбор. А выбрать ты должна сердцем. И если ты выйдешь замуж по любви, то будешь счастлива. Я считаю, что стать счастливой и любимой женой тебе будет гораздо проще, чем стать счастливым художником. Намного легче и лучше добиться любви одного человека, чем любви множества людей. Да и любить они будут не тебя, а лишь твой продукт, твои работы. Но муж, узнав тебя, будет любить только тебя и не потому, что ты хорошо владеешь холстом и кистью, а за то, что ты есть. Я ответил на твой вопрос?

— Более чем, — задумчиво протянула она.