— Но что, Джек? — спросил Гарри, аккуратно складывая карты.

Джек подался к середине стола, не спуская глаз с Броуди:

— Что здесь делает сын священника? Кто его пустил?

Друзья обернулись на столик у стены.

— Он здесь уже давно сидит, — сказал Марк. — Проиграл крупную сумму, но парень, похоже, не знает меры. Продолжает потакать своему азарту.

— По-моему, — Льюис задумался, — мистер Слиппери был уже здесь, когда мы пришли, разве нет? Он пришел с тем джентльменом и, как ни странно, его пропустили в эту часть дома.

Гарри негромко стукнул по столу:

— Бардак! Что за город? В Лондоне посторонних не пускают в игральную часть клуба, вообще ни в какую, кроме гостевой. Это против всех правил.

Марк развел руками.

— Здесь тебе не Лондон, Гарри. Хотел бы я сейчас оказаться там. Уайтс, жди меня! Там уж всяко выбор больше.

— Выбор чего?

Марк лукаво блеснул глазами.

— Девушек, конечно. На любой вкус и цвет можно найти подходящую и провести с ней всю ночь. — Его глаза печально упали. — Но пока я здесь с матерью, не могу уехать. В одном крыле дома обвалилась крыша, надо следить за ремонтными работами.

Джек продолжал наблюдать за Броуди. По выражению его лица нетрудно было прочитать, что дела у него хуже некуда. Нервное почесывание носа каждые полминуты, потирание карт между пальцами, нахмуренность — все кричало о его дурном положении. И, если противник у него достаточно опытный, чтобы заметить это, то Броуди уже проиграл. Наверное, ему понадобились деньги, иначе зачем новичку, тем более почти священнику было связываться с азартными играми. К тому же, это опасно, если не знаешь, с кем играешь.

«Сказать Мадлен?» — спросил он себя.

Наверное, не стоит. У нее только все устаканилось с собственными семейными переживаниями. Не хватало ей еще тревожиться о Броуди и, хуже того — бежать к нему на помощь. Мистер Слиппери самостоятельный молодой мужчина и сможет обойтись без женского эмоционального сочувствия. Скорее всего, в Джеке сейчас заговорила ревность. Однако, подумав холодной головой, он действительно не находил причин для того чтобы рассказывать Мадлен о вечерних похождениях Броуди. Она ведь могла вернуться домой, чтобы увериться, что с ним все хорошо. Джек не желал даже представить Мадлен с сумкой, удаляющейся от их замка. Она была нужна Мире и Кевину дома. Уйдя Мадлен от них, Джек забудет, как дышать. Он окажется на пике безудержной тоски.

— Вы слышали, что барон Килмарнок болен? — обратился к нему Марк.

Джек быстро заморгал.

— Кто? Килмарнок? Какое нам дело до него?

— Тебе никакого, но мисс Берк наверняка переживает за здоровье отца. Или она еще не знает? Все-таки Глостершир — не ближний свет.

Джек прикрыл веки. Как это он забыл про Килмарнока? Джек еще секунду соображал, что имел ввиду Марк. Он сделал крупный глоток виски.

— А чем он болен?

— Да кто ж знает! Старость, наверное. Вполне возможно, что старик вскоре скончается. В конце концов, ему уже… — осекшись, Марк кивнул подбородком Гарри. — Сколько Килмарноку лет?

Тот пожал плечами, но ответил:

— Где-то под семьдесят, наверное.

Марк кивнул Джеку.

Он надеялся, что Килмарнок не умрет, иначе Мадлен быстро разоблачат. Возможно, что ее уже разоблачили и вести стремительно расползаются по стране. Джек изменился в лице. Их семья будет посрамлена общественной критикой. Ни одна семья больше не откроет им двери, что больше всего скажется на Миранде, ведь Джеку это было не так важно, как для нее. В следующем году он должен вывести ее в свет и выдать замуж, тогда как никто не захочет связываться с семьей, повязавшей себя с компаньонкой неблагородного происхождения. Джек тихо выругался.

— Прошу, я отыграюсь! — Джека привлек жалобный голосок Броуди. — Дайте мне пару часов, я найду деньги.

Неприятный джентльмен тяжело покачал головой.

— Нет, парень, ты уже проиграл все, что было можно. Уходи отсюда.