Оказывается, пивной понг — это очень весело. Также оказалось, что мне не нужно много пить, потому что я действительно хороша в этом, как и Андре. Я также не могу не отметить тот факт, что каждый раз, когда мы приземляем кружку, наше взаимодействие усиливается: от 'дай пять' до 'двойных дай' и полных объятий, которые, кажется, длятся все дольше и дольше. Мы выступаем против четырех других команд и побеждаем каждую. Я вижу, что Андре горд. Чем больше людей мы побеждаем, тем сильнее я чувствую, как его рука обвивается вокруг моей талии после каждой победы.

В конце концов я решаю, что с меня хватит, и иду искать Тессу и Сидни. Я нахожу Тессу, поедающую попкорн и сидящую, облокотившись на перила.

— Веселишься? — спрашивает она со знающей улыбкой на лице.

— Если хочешь знать, то да. — Я беру попкорн из пакета и бросаю его в рот.

Она усмехается. — Хорошо.

— Где Сид?

Я задаю этот вопрос, пока Тесса делает глоток пива, и она прочищает горло, как будто подавилась, со странным выражением лица.

— О, ее нет поблизости? — спрашивает она. Она смотрит туда — сюда по вечеринке.

Я качаю головой. — Нет, насколько я знаю. Она пошла домой? С ней все в порядке?

Тесса неловко смеется. — Ты ее знаешь, она, наверное, крутится возле чипсов и сока. Эта девушка любит чито.

— Почему ты такая странная? — спрашиваю я. — Ты пьяна? — Но в этот момент лицо Тессы превращается во что — то еще более странное, и я чувствую руку на своем плече.

— Ты хочешь выйти? — спрашивает Андре.

По моему позвоночнику пробегают мурашки. Я изучаю лицо Андре, снова и снова прокручивая в голове вопрос. Ты хочешь выйти? Мне кажется, или у этого вопроса миллион возможных значений? Я всегда полагала, что буду лучше разбираться в этих вещах, в свиданиях, когда меня это действительно будет волновать. Очевидно, я ошибалась.

— Да… — сказала я наконец, немного задыхаясь.

Глаза Андре задерживаются на моих. — Потрясающе.

— Потрясающе! — восклицает Тесса, спрыгивая с перил. — Веселитесь, вы двое! — Она уходит, хихикая про себя, и я вздрагиваю. Но если Андре и замечает, то делает вид, что не замечает.

Мы медленно спускаемся по тропинке рядом с домом родителей Такера на улицу, где припаркована и ждет машина мамы Андре. Но прежде чем я сажусь, Андре поворачивается ко мне.

— О чем вы говорили с Тессой? — спрашивает он.

Я сглатываю и пожимаю плечами. — О, ни о чем. Просто, знаешь.

Андре сужает на меня глаза. — Конечно.

Несмотря на себя, я не могу не улыбнуться, и он улыбается в ответ.

Я открываю рот, чтобы что — то сказать. Что мы делаем? Мы собираемся целоваться? Должны ли мы? Но потом я решаю, к черту. Я решаю перестать задавать вопросы и просто быть.

И тут из ниоткуда раздается тоненький голосок. — Отлично! Я не опоздал!

Мы поворачиваемся и видим, как Реджи выбегает с вечеринки и бежит догонять нас.

— Можно меня подвезти домой? — спрашивает он. — Пожалуйста?

Я смотрю на Андре, который смотрит на меня, и мы оба смотрим на Реджи.

— Ну? — спрашивает Реджи.

— Конечно? — отвечает Андре, и мое сердце замирает.

— Отлично, — говорит Реджи. — Мы можем сначала отвезти Чарли, а после высадить меня.

26

Я не могу перестать думать об Андре Минасяне. Я думаю о нем всю дорогу домой с вечеринки, несмотря на то, что он сидит на сиденье рядом со мной. Я думаю о нем, как только он высаживает меня, когда я в каком — то оцепенении шаркаю по дорожке перед домом, поднимаюсь по лестнице и падаю в кровать. Я думаю о нем, пока не засну и как только проснусь на следующее утро. Я думаю о нем, когда подбираю его возле дома и он предлагает мне кусочек своего батончика, и после того, как я смотрю, как он идет на свой первый урок. Постепенно он превратился из парня, мешающего мне жить, в парня, с которым я хочу быть рядом все время.