Он привычным движением приобнял Ладу за плечи и позвал всех к уже накрытом столу, где видное место занимали печенья и пряники Ладиного производства. Должен признать за то время, что мы не виделись, уровень ее мастерства заметно вырос. Со вкусом там никогда проблем не было, но внешний вид радовал по факту профессиональным исполнением.

— Ой, — вспомнила Настя, — а мы тоже кое-что принесли. Вот это совпадение!

Мне заранее поплохело.

— Дима, давай же коробку! — продолжила она. — Я, знаете ли, тоже увлекаюсь выпечкой. И решила принести свои пряники, конечно, до ваших, Лада, мне далеко.

Вот теперь мне было по-настоящему плохо. Никаких пряников Настя отродясь не пекла. Ее пределом были сухие безвкусные печенья. Какие там пряники?

Делать было нечего, я достал коробку и приготовился к неизбежному. Либо к несъедобным пряникам, либо к какому-нибудь Настькиному фортелю.

Сработало второе. Внутри лежали, чтоб их, идеальные, первоклассные, декорированные на десять с плюсом пряники! Ну, как с рекламного плаката. Рекламного плаката пекарни, расположенной через дом от нас. О чем мог знать только я.

Валера взирал на содержимое коробки с полнейшим безразличием, он даже дежурного комплимента делать не стал. Зато я заметил, с каким интересом он наблюдает за реакцией Лады, а смотреть там было на что.

Лада переводила взгляд с Настиных пряников на свои и даже пару раз схватила ртом воздух, словно маленькая рыбка.

— Как это мило с вашей стороны, — суховато сказал Валера, и по его виду я не мог понять, что он на самом деле думает.

— Мы на секунду, — брякнул я и почти выдернул Настю из-за стола.

Я вел ее за собой в дом и с каждым шагом все больше заводился. Чтобы не задумала там Настя, ставить на кон дружбу длиной во всю жизнь я не собирался.

Мы зашли в дом через заднюю дверь и только тогда я позволил себе накинуться на Настьку с вопросами.

— Это что было? — почти кричал я. — Ты зачем выдала дурацкие пряники за свои?!

Настя внезапно обмякла и смотрела на меня искренне виновато.

— Я… я, — пролепетала она, — думала, ты в нее влюблен.

— В кого? — на всякий случай переспросил я.

— В Ладу.

— Ты сдурела?

— А что мне надо было думать? Ты сутками у них торчал. И нахваливал ее проклятые пряники.

Настя-то, конечно, кое в чем оказалась права, но признаваться в этом я точно не был намерен. Чтобы она там себе не надумала, вести себя так ей это права не давало.

— И поэтому ты решила обыграть ее в ее игре? — хмыкнул я.

— Ну, вроде того.

Я глянул в окно, потом еще раз для верности. А в окне было прекрасно видно, как Валера совершенно однозначно обнимал Ладу и прижимался губами к ее виску. Они не могли не знать, как прекрасно беседка просматривается из окна.

— Подойди сюда, — устало попросил я Настю.

Настя на удивление послушно уставилась в окно, и у нее буквально отвисла челюсть.

— Теперь понимаешь, кто там в кого влюблен?

— Но ведь…

— Неродные они. Совсем. — все же пояснил я и почему-то почувствовал сильную усталость.

Повисла слегка неловкая тишина. Я немного пожалел о том, что показал Насте эту картинку, как будто рассказал ей чужие секреты, о которых она и не просила. Моя Настасья оказалась совсем подавлена и сбита с толку. Весь лоск слетел окончательно, но она сама была виновата. От и до.

— Дим, можно я тут пока одна посижу, — тихо попросила она.

— Конечно…

Я вышел из дома и медленным шагом направился обратно к Никоноровым. Ясно было, что они не планировали больше скрываться. Во всяком случае от меня.

— Ты же не думала, что мне нужны чужие пряники, — услышал я слова Валеры.