Цветок моей души - Вида Лагодина

— Дорогая, как же я рада тебя видеть! — Прохрипела она, слабо отвечая на мои объятия.

— Прости, что так долго не приезжала! Мы… — я посмотрела на Матвея, который переминался с ноги на ногу у подножия кровати.

— Не оправдывайся. — Отмахнулась она. — Мне обо всем прекрасно известно. — Она оглядела моего спутника сканирующим взглядом. — Матвей, не стойте, присаживайтесь на диван. И? Как ваши дела? — Она поочередно оглядела нас и как-то странно усмехнулась.

— Все хорошо. Аукцион прошел просто замечательно! — Как можно бодрее произнесла я, замечая, что Матвей бросил на меня удивленный взгляд. — Но об этом потом. Лучше расскажи, как ты себя чувствуешь? Есть какие-нибудь новости?

— Приветствую всех! — Я обернулась, испытывая шок. В дверях стоял Гордеев. Самый настоящий Гордеев.

— Здравствуйте, Богдан Егорович! — Я переглянулась с Матвеем, вскакивая на ноги, но он едва заметно пожал плечами, давая понять, что удивлен не меньше меня.

— Проходи, Богдан. — С милой улыбкой на лице пригласила художника моя тетя.

— Богдан? — Ничего не понимая, переспросила я. Гордеев вошел в палату, и это маленькое помещение стало совсем тесным.

— Милая, присядь. Нам нужно сказать тебе кое-что важное. — Света говорила со мной, словно с маленьким ребенком, в то время как я опустилась на кровать рядом с ней и взяла ее за иссохшую, бледную руку.

— Василиса, не волнуйтесь. Все хорошо. — Поспешил меня успокоить нежданный гость.

— Васечка…дело в том — провинившимся голосом начала Света, тяжело вздохнула и закашлялась. — В общем, несколько дней назад мне стало хуже… — я резко вскочила на ноги, но она жестом остановила меня. — Слава богу, все обошлось! Мой организм не принимает экспериментальное лечение. Сопротивляется препаратам.

— Что…что это значит? Ведь врач… — я оглядела всех присутствующих, чувствуя себя беспомощной и опустошенной.

— Родная, ты ведь понимаешь, что они не давали никаких гарантий. — С ласковой улыбкой на лице она погладила меня по руке.

— Что нам теперь делать? — Я поджала губы, из последних сил сдерживая подступающие слезы.

— Богдан… — она прочистила горло и посмотрела за мою спину на Матвея. — Богдан Егорович кое-что для меня сделал. Пусть он сам вам все расскажет.

Внимание всех мгновенно переключилось на дядю Матвея.

— У меня есть знакомые в израильской клинике. Они с радостью согласились помочь. Там другой климат, совсем другие возможности. Деньги через фонд уже перевели. Вылет завтра рано утром. Документы готовы.

— Но как? Как вы все это успели? Прошло же всего… — Света загадочно блеснула глазами и улыбнулась, посмотрев на Гордеева-старшего.

— Я приехал к Светлане сразу же после того, как узнал о том, что она нуждается в помощи.

— Не передать словами как я была удивлена! — Не скрывая своего восхищения, пропела моя тетя.

— Я был поражен стойкостью, доброте и способностью с первого взгляда видеть самую суть дела. — Света с Гордеевым переглянулись. Выглядело это так, будто они что-то скрывают. — В общем, за эти дни мы очень сблизились, и я принял решение сопровождать Свету в Израиль. — Я открыла рот, чтобы начать говорить, но Богдан Егорович жестом остановил меня. — Никаких возражений не принимается. Мы уже все решили.

Я беспомощно посмотрела на Матвея, который стоял, скрестив руки на груди, и наблюдал за всем как бы со стороны.

— Почему ты мне ничего не сказала раньше? — Дрожащим голосом обратилась я к Свете.

— Дорогая… — она хотела взять меня за руку, но я отпрянула, затем оглядела всех присутствующих подозрительным взглядом и выбежала по холодным, стерильным коридорам на улицу, ощущая пустоту и потерянность.

— Вася… — услышала я свое имя, оказываясь на тропинке, ведущей к воротам больницы.

— Ты знал? — Не оборачиваясь, спросила я у Матвея. — Ты знал о том, что твой дядя собирается увезти Свету?