Цветок моей души - Вида Лагодина

В офисе галереи стояла полнейшая тишина. Признаться, я боялась сегодняшнего дня, потому что он был абсолютно непредсказуемым. Что случилось с Олегом Викторовичем? Смог ли он простить Алену? И если простил, то как мы будем работать дальше, ведь я не уверена, что смогу видеть Алену, не говоря уже о том, чтобы работать вместе с ней. Я вошла в наш с Аленой кабинет, к которому даже не успела привыкнуть. В нем никого не было, вот только все вещи со стола моей коллеги были разбросаны по всему кабинету. Я неуверенно шагнула, и ощутила хруст стекла под ногой. Вернувшись на место, я еще раз все оглядела и, чтобы хоть в чем-то разобраться, решила пойти к Олегу Викторовичу, вот только его секретарь встретила меня далеко не дружелюбно.

— Ну что…? Ты должна быть довольна. Сначала пробилась в помощники, сдружилась с окружением Гордеева, а потом — бац! И твоя лучшая подруга увольняется отсюда. Не ожидала от тебя, Василиса! — С наигранным призрением сказала Кристина, скрещивая руки на груди и преграждая мне путь в кабинет нашего начальника.

— Не вижу смысла что-либо говорить тебе в ответ на эти обвинения, но…мне нужно увидеть Олега Викторовича.

— Я и сама была бы рада его увидеть, да вот беда — она пожала плечами — его нет и вестей от него никаких нет. Уехал, наверное, куда-нибудь. Хотя это у тебя нужно спрашивать, вы же с ним провели субботний вечер на шикарном мероприятии.

Понимая, что больше нет смысла здесь находиться, я вернулась в кабинет и принялась наводить там порядок. Разобрав крупные вещи и предметы, я начала руками убирать стекло, как вдруг один из осколков воткнулся в мою ладонь, и это стало последней каплей. С вечера субботы у меня так и не было возможности проникнуться жалостью к себе. Обидные слова Кристины и порез на руке сделали свое дело — я рыдала навзрыд, опустившись на диван в углу кабинета, и позволила крови стекать тонкой струйкой на свои брюки. Как я позволила всему так запутаться? Почему я в один миг осталась совсем одна? К тому моменту, когда я была больше не в силах реветь, моя ладонь стала красной от крови. Душевная боль была сильнее физической и с несвойственным для меня хладнокровием я поднялась на ноги, достала из сумки салфетку и зажала ее в ладони, пытаясь остановить кровь. Спустившись в свой бывший кабинет, я взяла аптечку, чтобы найти средство для обработки ран. Не обращая внимания на боль, я промыла порез, заклеила его пластырем и вернулась к уборке. К концу рабочего дня все, если уж не вернулось в первоначальное состояние, то, по крайней мере, сверкало от чистоты и порядка.

Мокрая от пота и в запачканной кровью одежде, с поплывшим макияжем и растрепанными волосами, я, наконец-то, смогла приступить к изучению бумаг и отчетов по предстоящей выставке. Погрузившись в работу, я не заметила, как за окном совсем стемнело. Собрав все бумаги с собой, я решила, что пора поехать домой. Сегодня у меня не было ни минуты свободного времени (за исключением утреннего инцидента), чтобы подумать хоть о чем-то кроме работы. И тут я вспомнила, что мы с Матвеем до сих пор не обменялись номерами телефонов. Я настолько привыкла к его внезапным появлениям в нужном месте и в нужное время, что даже не задумывалась об этом, но сегодня от него не было никаких вестей.

Следующий день был еще тяжелее предыдущего. А все из-за того, что в галерее до сих пор не появлялись ни Алена, ни Олег Викторович, ни Матвей. Я терялась в догадках и сомнениях, не понимая, что мне делать, но упорно продолжала следовать ранее намеченному плану относительно выставки. В среду в галерее начался настоящий хаос. Никто ничего не понимал, и тогда я решила действовать. С боем отвоевав в отделе кадров адрес места жительства Олега Викторовича, я отправилась к нему домой.