Цугцванг - Ария Тес

Сжимаю трубку сильнее. Ее голос сонный, так что воображение подбрасывает картину ночи, когда я принес ее в свою комнату, раздел и положил рядом. В свете Луны Амелия была сказочно соблазнительная, но больше этого зацепило то, как в какой-то момент она перелегла на бок, подвинулась ближе и обняла меня. Закинула ногу сверху. Уткнулась в бок. Как летом. Как все чертовы наши ночи, которые не выходят у меня из головы.

Мне огромным усилием воли удается отодвинуть воспоминания, чтобы слушать реальность…

— Кота надо отдать обратно, — неловко жмется, на что получает этот дебильный, саркастичный смешок.

— Это кошка.

— И все же.

— Кто это сказал?

— Максимилиан Петрович… — после короткой паузы говорит, она вдруг усмехается.

— Я так понимаю, что на телефоне его святейшество? — молчание, через миг еще смешок, — Понятно. Могу я взять трубку?

— Нет, — отрезаю, раньше чем мне зададут вопрос, после ядовито и саркастично добавляю, — Передай ей, чтобы шла на хер.

Паренек громко проглатываю слюну. Мне его почти жалко, оказаться в такой непростой ситуации между двух огней неприятное обстоятельство, но плевать. Я смотрю в одну точку с усмешкой на губах, которая полностью отражает всю злость, что сейчас испытываю.

«Сравнила меня с ним?! Сука. И после мне будут говорить, что она делает что-то не специально?!»

— Максим Петрович…эм…он не хочет разговаривать.

— Я сказал не так, — цежу сквозь зубы, — Передай дословно!

Снова пауза. Еще один панический «глоток», а потом я слышу заикания.

— Я…мне…он…эээ…Извини-те з-за грубо-сть, н-но…

— Давай быстрее соображай!

— Он просил передать, чтобы вы шли на хер, — выпаливает, как на духу, не дышит. Ждет.

Естественно он ждет реакции, понимает, как рискует. Она явно значит для меня много, и я могу послать ее куда угодно, но откуда ему взять гарантии, что если он пошлет ее туда же, пусть и от моего имени, за это не будет уволен? Как говорится, в разборки влюбленных лучше никогда не влезать, чтобы крайним не оказаться.

«Ты сказал влюбленных?!»

— Что ж, ясно, — изрекает холодно моя маленькая пленница, после и сама не отстает, — Тогда передайте Петру Геннадьевичу…

«Сука…»

— …Ой, простите, ошиблась. Они ведь так похожи…

«Какая же ты сука…»

— …Максимилиану Петровичу, что если он хочет что-то или кого-то забрать, пусть приходит лично. До этого момента, он может встать на колени и отсосать мой огромный член!

В конце своего зажигательного спича[15] Амелия повышает голос до максимума, за чем следует оглушительный хлопок дверью. Я же еле дышу, сильно, до боли в пальцах сжимаю телефон, который больше всего сейчас хочу разбить о стену. Мне кое как удается этого избежать, сбросить звонок, как только паренек открывает рот, чтобы как-то объясниться. Телефон я спасаю, конечно, но злость снова накатывает, стоит только вспомнить ее мерзкий голос и не менее мерзкие, колкие слова, сказанные этим самым чертовым голосом. Да, накрывает так сильно, что я уже себя не контролирую. Со всех сил швыряю стакан в стену над камином, осколки взрываются салютом, вызывая негодования у моих сестры и братьев, но я их не слышу вовсе. Кровь шумит в ушах, я упираюсь руками в стол и отгибаю корпус чуть назад. Стараюсь дышать. Жмурюсь.

«Как она это делает, твою мать?! Ее нет рядом, а все равно умудрилась вывести меня из себя, сука!» — «Ну нет! Сколько это будет продолжаться?! Возьми себя в руки, твою мать, как щенок! Сколько ты будешь позволять ей крутить тобой, а?!»

Резко выпрямляюсь и смотрю на Лекса, который в свою очередь еле сдерживает смех.

— Собирайся, поедем в клуб.

— Охо-хо… — встревает Марина, приподняв брови, — Ты же говорил, что секс не помогает?

— Я ошибался, твою мать.

— Вера как раз…

— Знаю я все! — огрызаюсь и разворачиваюсь в сторону лестницы, — Буду через пятнадцать минут!

***