Цугцванг - Ария Тес

К своему стыду я проглотила порцию будто одним махом, чего мне действительно оказалось мало, не смотря на ее внушительность. Пошла за добавкой — два бутерброда и сок. Теперь сижу уже минут сорок, смотрю в окно, а его все нет и нет. Погода буйствует — самая, настоящая метель! Крупные, пушистые снежинки летят и летят, накапливая сугробы, а я, к своему удивлению, накапливаю спокойствие. Ниоткуда не слышны стоны или крики, тишина такая же, как и была, но не оглушающая. Нет дискомфорта, наоборот — мне тепло.

«Это очень странно…» — и мне это не нравится.

Я веду плечами, чтобы скинуть ментальную шаль, в которую меня завернула маленькая Италия, встаю, подхожу к серванту. Там рядами стоят расписные тарелки с красными цветочками, также похожие по стилю миски на самой верхней полке, ниже глиняные горшки, вазы, кружки — полагаю из одного сервиза.

«Красивые…хранятся с любовью. Наверно для хозяйки дома они имели огромное значение…» — думаю, поэтому решаю отойти в сторону.

На всякий случай. Все-таки мой брат — катастрофа, громящая все вокруг, и вдруг мой ген, до сих пор крепко спящий, сейчас решит внезапно проснуться? Лучше перебдеть.

Возвращаюсь к небольшому, круглому столу и беру свою тарелку. Я хотела спросить, что с ней делать дальше, ведь действительно рассчитывала, что он придет достаточно быстро, но теперь, когда немного освоилась, могу справится и сама. Включаю воду в огромной, медной раковине, настраиваю ее до комфортной и начинаю мыть.

— Прости, что долго.

Я не вздрагиваю, слышала его шаги, поэтому только слегка пожимаю плечами и даже не поворачиваюсь, когда он подходит сзади. Чувствую его тело, тепло, твердость, когда оно приближается, и я касаюсь его лопатками, но снова не стараюсь отстраниться.

«В этом нет смысла, нет смысла, его нет!» — вру сама себе, повторяя, как мантру эту хорошо отрепетированную ложь, потому что не готова признать: я хочу быть ближе.

У меня нет слов и отсутствуют всякие, разумные объяснения, я ведь и сама не понимаю, что изменилось всего за несколько часов? Буквально недавно я была готова его убить, потом дико ненавидела, а сейчас что? Что изменилось? Тишина. Я могу лишь догадываться, что меня подкупает: теплота. Не огонь, который жарит до костей, а именно теплота, исходящая от Максимилиана. Сегодня в нем ее в избытке, как в наши три летних месяца…еще много усталости. Для того, чтобы это увидеть, мне не нужно даже напрягаться — для меня все очевидно.

— У нас есть горничная, малыш, — шепчет на ухо, — Нет нужды…

Перебиваю резким отключением воды — я все, так что нужды нет в поучениях, это точно. Максимилиан усмехается, упирая ладони в кухонную тумбу из кофейной мозаики, становится еще ближе, но и я не отскакиваю. Полностью отдаю себе отчет, что это не сон, реальность, что он — Максимилиан, а не Алекс. Помню все, что он со мной сделал и в чем передо мной виноват, но…сейчас всё почему-то иначе. Может быть дело в самом доме дома? Может быть в том, что за окном ночь, топящая нас в снегах? А может в том, что я чувствую, как он уязвим? Максимилиан сейчас настоящий. Без масок, без мерзкого сарказма, без притворства. В этой тишине он — настоящий…

— Давай сегодня притворимся, что ничего не было? — хрипло шепчет на ухо, а сам плавно водит щекой по моим волосам, — Не будем ссорится, орать и пытаться друг друга уколоть.

— Что случилось? — также тихо спрашиваю, не открывая глаз, и в ответ не получаю долгожданного смешка.

Максимилиан молчит какое-то время, продолжая меня гладить, стоит близко, тяжело дышит. Я уже думаю, что он ничего и не скажет, но также неожиданно тяжело вздыхает и говорит…

— У меня проблемы.

— Серьезные?

— Все идет не так, как я думал. Возникли сложности…

— Какие конкретно?

— Это сейчас неважно, на днях ты все узнаешь сама. Сейчас я не хочу говорить на эту тему…

— А чего ты хочешь?