Цугцванг - Ария Тес

Толчок-толчок-толчок. Черт…давление внутри так велико, а я ко всему прочему слышу его хриплые полурыки, полустоны, которые совершенно мне не помогают. Я задыхаюсь. Я напряжена. Утыкаюсь лбом в кулак, стараюсь думать о мертвых крысах, не думать о нем, абстрагироваться, и вроде как у меня даже получается, пока всё не рушится одним его укусом в плечо и шлепком по заднице.

Я кончаю в этот же момент, как кожу прижигает. Громко, долго, так сильно, что просто не выдерживаю и пытаюсь отстраниться.

— Нет, нет, нет… — шепчу, воровато вдыхая, — Отпусти…отойди…не трогай меня…я не могу…

Толчки по-прежнему сносящие всё на своем пути, будто он и не слышит вовсе. Благо я нахожу его колено и со всех сил отталкиваюсь, используя свою ногу, и тут же получаю за это еще один сильный удар по заднице.

— Только что могла, так что терпи, сучка!

Максимилиан ложиться сверху, сгребает в охапку, прижимает к своему телу, фиксирует меня. Я не могу пошевелиться, а он продолжает вдалбливаться, и это все кончается вторым оргазмом подряд, от которого я, к своему стыду, плачу. Слёзы обиды на саму себя за слабость, слезы чрезмерного количества ощущений, просто попытка организма хоть чуть-чуть ослабить весь тот ураган, который бушует внутри меня. Он снова смеется, отстраняется и резко переворачивает меня на спину.

Я все еще не пришла в себя, не могу дышать, а тело все еще бьет легкая конвульсия, которая усиливается, стоит ему меня даже слегка коснуться.

— Не…трогай… меня, твою мать! — рычу, всхлипывая, закрываю лицо руками.

Мне не хватает воздуха, и хотя бы сейчас, но мне дается время. Немного. Ему быстро надоедает ждать. Максимилиан срывает с меня лифчик, который уже и не лифчик вовсе, а жалкая полосочка ткани, отшвыривает его куда-то в глубь своего логова, и, когда я собираюсь снова вступить в конфронтацию, сильно сдавливает горло. Снова чувствую давление — пытка еще не закончена, даже не надейся! — только теперь все хуже в разы, ведь оно не там, где я уже знаю, чего ожидать. Оно там, где я совершенно не согласна его чувствовать.

Максимилиан смотрит на меня, пока паника в груди разрастается, потом приоткрывает рот и с его языка падает капля слюны.

«Боже, это просто дико порочно…» — страшно и одновременно любопытно. Хотя гораздо больше первого, чем второго, поэтому я резко свожу ноги и мотаю головой.

— Нет.

— Разведи колени.

— Я не хочу.

— Я сказал, разведи, — хрипит, насильно сам это делает, потом бросает на меня взгляд, покрытый толстым слоем похоти, — Я не буду трахать тебя, ты не выдержишь. Палец. Для начала.

— Нет.

— Да, — грубо отсекает, а когда я пытаюсь его отпихнуть, еще сильнее сдавливает горло и предостерегающе рычит, — Угомонись, твою мать. Я все равно это сделаю, но будешь бесить меня и дальше, я сразу засуну в тебя член. Ты же объявила голодовку? Как кстати, а? Ходить потом не сможешь месяц. Хочешь?!

— Нет…

— Тогда лежи смирно.

— Но…

— Это мой дом, и все в этом доме, включая тебя, принадлежит мне, — выплевывает жестко, до боли сжимая ягодицы, — Твоя задница не исключение. И если я хочу ее, я возьму ее. Понятно изъясняюсь?!

— Пожалуйста, не надо… — шепчу еле слышно, крепко держась за ту руку, которая до сих пор сжимает мое горло — Пожалуйста…

— Забавно. Внизу ты не была…

— Мне страшно, Макс…Пожалуйста, не делай этого…Я боюсь…