Бог Разрушения - Рина Кент

Николай, очевидно, не согласен и определенно думает, как и все остальные, кто не Мия, что я вполне стою этого, поскольку он снова поднимает кулак.

Киллиан незаметно уводит Глин из центра событий, так что она снова оказывается в его коконе защиты.

— Тайм-аут, — я поднимаю руку перед Николаем. — Прежде чем ты продолжишь свои попытки изменить мои черты лица, позволь мне прояснить один важный момент. Я нахожусь в процессе ухаживания за твоей сестрой, и любые попытки испортить мое лицо не сыграют в пользу этой задачи.

Все ошеломленно молчат, включая Николая, кулак которого так и завис в воздухе. Мне нравится называть это эффектом Лэндона — очень мощно и приятно наблюдать.

Мия — первая, кто приходит в себя и одаривает меня сиянием всех сияний; губы поджаты, а глаза пылают огнем.

У нее самый святой вид, на который я когда-либо натыкался, а я отнюдь не религиозный человек.

— Я тебя, блять, убью, прежде чем ты ее хоть пальцем тронешь, — Николай бросается вперед.

— О, уже тронул.

Еще одна пауза.

Еще множество прекрасных, одурманенных выражений, которые являются результатом моих слов.

— Что, черт возьми, ты только что сказал? — на этот раз у Николая хватает терпения говорить медленно.

— Я сказал, — я сокращаю расстояние между нами так, что мы оказываемся глаза в глаза. — Трогательная часть уже произошла. На самом деле, наше свидание включало в себя не только прикосновения, но я избавлю тебя от подробностей, поскольку ты ее брат.

— Ты, блять… — он наваливается на меня, и я уже собираюсь позволить ему повалить меня на землю, чтобы Мие было неповадно, но Брэн делает шаг в мою сторону и принимает удар на себя.

Мой брат отшатывается назад и падает мне на грудь.

Смена событий происходит так стремительно, что всем требуется некоторое время, чтобы смириться с новой переменной в уравнении.

Моим идиотским братом.

Я хватаю его за руку, чтобы он не упал набок, и осматриваю рану на нижней губе и кровь, которая хлещет из нее.

Ублюдок, который был бы мертв, не будь у него кровного родства с Мией, хорошо его отделал. Брэн несколько раз трясет головой, как будто борется с сотрясением мозга. Если я нормально отношусь к насилию и стремлюсь к нему при любой возможности, то Брэн буквально брезгует кровью.

Я достаю салфетку и помогаю ему вытереть это дерьмо с губы, пока он пытается устоять на ногах.

Николай не двигается, его челюсть щелкает, а мышцы напрягаются до тех пор, пока не вздуваются вены. Киллиан, Джереми и Мия оттаскивают его назад, и, в отличие от того, что я ожидал, он не сопротивляется.

Вместо этого он устремляет свой взгляд на сестру.

— Это правда?

Она замирает, и все попытки успокоить брата прекращаются.

— Мия, то, что этот ублюдок сказал, правда? — снова спрашивает он, и в его голосе звучит напряжение, достаточное для начала ядерной войны. — Ты спала с ним?

Меня встречает выражение, которого я никогда не видел на лице Мии. Выражение, которое, как я теперь понимаю, я не хочу больше видеть на ее нежных чертах.

Стыд.

Сначала я не стою этого.

Теперь ей чертовски стыдно за меня.

Она переводит взгляд на меня, и, хотя я был занят тем, что пытался остановить кровотечение на разбитой губе Брэна, я встречаюсь с глазами, которые преследовали меня каждое мгновение.

Давай, соври, Мия. Давай, отрицай все и притворяйся, что это все гребаная иллюзия.

— Это не то, что ты думаешь, — показывает она.

— А что он думает? — я прижимаю салфетку ко рту Брэна и затыкаю ему рот рукой, а затем делаю шаг перед ним так, чтобы оказаться лицом к лицу с Мией

— Заткнись, — ее движения резкие, нескоординированные и намекают на полную потерю контроля.

Хорошо.

Может быть, так она сможет понять, что такое разочарование, когда тебя отталкивают в сторону и выбрасывают, как использованный презерватив.