— Я с удовольствием заткнусь, но только если ты скажешь правду и ничего кроме правды.

Жидкие глаза цвета бурного моря пристально смотрят на меня, как будто я следующая цель в ее списке.

— О чем он говорит? — на этот раз спрашивает Киллиан, и выражение его лица мрачнеет.

Учитывая его псевдобратские отношения с Мией, его грусть приносит мне огромное удовлетворение. Каково это — быть на моем месте, ублюдок?

Мия снова бросает на меня взгляд, прежде чем показать.

— Это была всего лишь уловка, которая ничего не значила. Теперь все кончено.

Я собираюсь задушить это маленькое дерьмо до смерти.

Но потом, в еще функционирующей логической части моего мозга, я понимаю, что она специально говорит все эти унизительные вещи.

Я позволил себе ухмылку, надеясь, что кровь сделает ее более жуткой.

— Я неуважительно не согласен. Это была не просто уловка, и она еще далека от стадии «кончено». Мы с Мией пришли к небольшому разногласию по поводу приоритетов и моей пресловутой склонности к анархии. Несмотря на мое драматическое вступление, я здесь не для того, чтобы разжигать дерьмо. Напротив, я пришел предложить давно назревшее перемирие между нашими клубами.

— Даже если ты будешь погребен под землей, — рычит Николай.

— Я бы не стал так быстро исключать этот вариант, — я встречаюсь взглядом с Мией. — Этот редкий шанс будет очень удачным для нас обоих, если ты просто попробуешь.

— Моя сестра не продается.

— Я никогда этого и не предполагал. В отличие от того, что она сказала, Мия приходила ко мне каждый вечер. В наших ночных свиданиях не было никакого принуждения.

Глаза Николая снова переходят на нее, и она выглядит краснее спелого помидора.

— Будет перемирие или нет, я никогда не вернусь к тебе.

— Никогда не говори никогда. — Я собирался добавить муза в конце, но я не в настроении, чтобы расширенная аудитория совала нос в мои дела.

Достаточно того, что я сделал это публичное проявление привязанности.

Ее подбородок дрожит.

— Ты сумасшедший.

— Виноват.

— Ты не получишь меня.

— Однажды я тебя уже получил.

— Больше это не повторится.

— Мы не узнаем, пока я не попробую.

— Перестань нести бред.

— Перестань бороться с неизбежным.

Николай встает между нами в сопровождении своего занудного приятеля Джереми и резко прерывает наше безобидное балаганное общение.

— Уходи, пока я не испортил тебе лицо.

— Насколько я знаю, это не лучшее начало для перемирия, нет?

— Давай просто уйдем, — Брэн тянет меня за руку, но я не двигаюсь.

— Я и шагу не сделаю наружу, пока, во-первых, ты не дашь мне слово о перемирии, — я встречаюсь взглядом с Джереми. — Ты знаешь, что это ради всеобщего блага. В том числе и ради Сесили с Глин.

— Этого не случится — выдавливает Николай.

— Это может быть и ради вашего блага, — говорю я небрежно. — Взамен я воздержусь от того, чтобы разбить тебе лицо за тот ущерб, который ты причинил моему брату.

— Забудь об этом, Лэн, — Брэн тянет сильнее, его пальцы впиваются в мою руку. — Я в порядке.

— Нет, не в порядке, — я наклоняю голову в сторону Николая. — Мне не нравится, когда другие причиняют вред моей семье.

— Забавно это слышать от тебя, — он пытается освободиться из хватки Килла. — Как только я закончу с тобой, от тебя не останется ничего, что можно было бы узнать.

— Пожалуйста, прекрати, — умоляет его Глин, и я понимаю, что она тоже сейчас на моей стороне, ее руки слегка дрожат. Она смотрит на своего шута-парня. — Лэн не из тех, кто предлагает перемирие, так что ты можешь просто принять его?

Все-таки моя младшая сестра меня знает. Потому что она права. В моем анархическом словаре перемирия не существует.

Но опять же, чтобы вызвать значительные изменения, необходимо принять решительные меры.

— Даже если мы согласимся на перемирие, — говорит Киллиан. — Мия не обсуждается.