Его трудное счастье - Таша Таирова

— Вот-вот, — пробормотал Фиккер. — Учись и на ус наматывай. Как только твоя малышка первый раз заявит тебе, что не хотела тебя расстроить, значит, всё! Готовь три литра валерьянки и килограмм валидола.

Кучеровы переглянулись и улыбнулись друг другу. Всякое может случиться, но пока их маленькая дочь только познаёт этот мир и радуется жизни.

Глава 35

Валентин откинулся на спинку стула и прошептал, потирая глаза:

— Всё, мужики, я пас. — Он прикрыл глаза и поднял брови: — Вот уж никогда не мог подумать, что планирование отделения может так вымотать! И вроде бы всё своё, родное, до последнего тазика знакомое, а тут, оказывается, столько всего, что голова кругом.

— Поэтому есть мы, инженеры и строители, — ответил Николай Александрович. — Вы должны заниматься своим делом, а мы можем помочь в этом. Взять на себя какие-то проблемы, обеспечить вам свет, воду и тепло. Тут, как говорится, каждому по образованию.

— Спасибо вам, Николай Александрович. Вы правы, мне нет нужды знать мелочи, я должен видеть общую картину.

— Вот именно. А теперь чай-кофе?

Воеводин посмотрел на часы и согласно кивнул:

— Людочка меня сегодня отпустила со словами «возвращайся, когда сам пожелаешь».

— У вас вообще отношения классные, — улыбнулся Вегержинов. — Я бы, наверное, так не смог.

— Почему? — Кучеров открыл холодильник, вытащил колбасу и сыр. Его девочки сегодня по просьбе бабушки остались ночевать у Кучеровых-старших, поэтому он тоже мог себе позволить провести вечер с друзьями и коллегами.

— Ревнивый потому что. Мне постоянно кажется, что за моей спиной заговор зреет.

— А ты никогда не замечал, Алёшка, что слова «ревность» и «верность» состоят из одних и тех же букв?

Вегержинов медленно поднял голову и уставился на Кучерова. Потом усмехнулся и пожал плечами:

— Ты прав. Да только после лжи как-то вера скукоживается до таких размеров, что и не замечаешь её, пока с новой ложью не встретишься.

— Молодой ты ещё, Алексей. И я сейчас не про года, — уточнил Николай Александрович, ставя на стол большой фарфоровый чайник с кипятком. — Максималист ты по натуре, а жизнь состоит не только из чёрных и белых полос. Бывают и серые, и красные, и фиолетовые в крапинку.

Мужчины переглянулись и молча уставились на Баланчина. Николай Александрович подсел к столу, сосредоточенно помешивая сахар в чашке, а потом тихо заговорил:

— Это только поначалу кажется, что сколько тут прожито? Ерунда, всё ещё впереди, зачем размениваться на мелочи. И ты отбрасываешь всё в сторону, не замечая, что отбросил самое для тебя важное. Я тоже так думал. И добивал себя мыслью, что кормлю из бутылочки убийцу своей жены. Женился повторно только для того, чтобы не видеть эту девочку рядом с собой. Если уж выжила, то пусть живёт где-то там, на задворках моей жизни. А у меня и без неё проблем хватает, да и времени в обрез. И так я думал почти четверть века. Не интересовался, не переживал, ничего не принимал на свой счёт. А жизнь мне потом всё доступно объяснила, когда только эта девочка и спасла меня. Она и её друзья. Так и у тебя будет. Вот увидишь. Тот человек, которого ты старательно вычёркиваешь из своей жизни, только он сможет помочь тебе. И не в работе, не в бизнесе. Он поможет тебе жить. Не существовать, а именно жить.

— А я, может, заядлый холостяк? — ответил Вегержинов, не поднимая головы. Он знал, что отец Вали был прав, но после того, как узнал, что Лена обманула его дважды, скрыв не только своё замужество, но и свою настоящую, данную при рождении фамилию, он стал сомневаться во всём, в том числе и в том, что недавно родившийся мальчик его сын. Понимал, что это гнусно по отношению к женщине, которую так и не смог забыть, но останавливался каждый раз, когда хотел позвонить или увидеть её.