— Одна моя знакомая тоже в этом году собиралась в медин поступать. Поступила ли…

— Так какие проблемы? Попроси связь — уж на несколько минут разговора энергии у них хватит.

Кучеров криво улыбнулся и качнул головой:

— Нельзя, Дим, там муж существует. Целый Король.

Воеводин широко открыл глаза и внимательно посмотрел на Валентина:

— Король — это фамилия? — Он увидел утвердительный кивок и тихо произнёс: — Ага. Значит, я так понимаю, что речь идёт о подруге моей Людочки Вале Баланчиной?

— А ты откуда её знаешь? — Кучеров резко выпрямился и схватил Дмитрия за руку. — Что тебе известно о ней? Что с ней?

— Тихо, тихо, старлей, — смеясь ответил Воеводин. — Интересно, что мне будет, если я с тобой новостями поделюсь?

— Не томи!

— Не переживай — поступила твоя Валя, вместе с моей Людой учиться будет.

Кучеров закрыл глаза, сжал губы, стараясь скрыть довольную улыбку, но всё равно не удержался и широко улыбнулся. Воеводин прищурившись смотрел на врача и думал. Он не знал дивизионных медиков до этой командировки — просто не успел познакомиться. Едва принял батальон после прибытия из Средней Азии, как всех офицеров, у которых был боевой опыт, вызвали в штаб и поставили в известность, что их знания и умения нужны в Боснии. Так майор Воеводин одним из первых оказался в этих постоянно гудящих от ветра горах. Они отличались от гор, в которых ему пришлось служить в Афганистане, что как меняющиеся призраки плыли в душном мареве. Эти горы прятались в туманах, как скорбная женщина в накинутом на голову платке. Но десантникам не привыкать — надо значит надо. Так Дмитрий оказался в далёкой бывшей Югославии через месяц после знакомства с девушкой своей мечты. И вот уже почти девять месяцев их соединяют письма и редкие звонки. И нечто, что объяснить не мог ни он, ни Людочка. Наверное, это и есть любовь, ведь им хватило всего месяца, чтобы понять, что вот оно — то самое, без которого ни жить, ни спать, ни дышать. И как хочется иногда вечером оказаться рядом, обнять и просто молчать, потому что слов не нужно.

— Я что-то не понял, — Воеводин искоса глянул на Кучерова, — а Баланчина тебе кто?

Валентин хмыкнул и вытянул ноги в тяжёлых ботинках:

— Увы, Дим, никто. Просто знакомая, просто операционная медсестра. Да, забыл, она, Дим, чужая жена. Вот так-то.

— Ясно. — Дмитрий поднял голову и всмотрелся в утопающие в сумерках горы. — Предлагаю сегодня вечером отметить это дело.

— Прямо день исторических событий. Вегер сегодня вспомнил, что мы уже полгода здесь.

— Вот, а это действительно исторический факт! Нам, нашему поколению повезло как утопленникам, потому что живём во время этих самых исторических фактов и перемен. Школу заканчивали — война афганская началась. Училище закончили — страна развалилась, многие не вынесли этого, ушли следом за той родиной. Некоторые оказались перед выбором — семья или служба. Сколько семей распалось, сколько детей остались без мам и пап в одной обойме. Теперь вот новая война. И что-то мне подсказывает — не последняя. Поколение счастливчиков, блин! Но мы не выбираем время в которое живём, мы выбираем как жить в это время. Каждый решает как пройти испытания. Потому и сюда прибыли. Помогая ближнему, мы и себе помогаем обрести душевное равновесие. Поступающий по правде идёт к свету, как говорил один из знакомых моджахедов. — Воеводин задумался, а потом хлопнул себя ладонями по коленям и громко произнёс: — А ваши полгода мы отметим! Пошли домой, парней на кухне попросим, чтобы нам на вечер картошечки поджарили, да с солёными помидорами и огурчиками, м-м-м, сказка! А к картошечке у меня припасено из неприкосновенных запасов. Грех за мою Людочку сегодня не раскупорить заначку. Пошли, Кучер! И попомни слово моё — будет и на вашей с Валей улице праздник. Вот увидишь.

Уже вечером, когда все офицеры пришли со службы и дежурств, замполит поднял пластиковый стаканчик и тихо проговорил: