Его трудное счастье - Таша Таирова

— Алёшка, ты просто чудо! — выдохнула Люда и добавила: — И где ж ходит та красивая и умная, чтобы такого парня окрутить смогла бы, а?

Воеводин обнял жену и прошептал ей на ухо:

— Нашлась такая, кажется, только наш Алёшка думает пока.

— Чё тут думать! Хватай, через плечо и в берлогу!

— Неужели все люди должны быть несвободны? — Вегержинов улыбался, но продолжал отстаивать свою точку зрения. Хотя бы для того, чтобы вот так шутливо препираться с друзьями.

— Конечно! — воскликнула Людмила. — Это ты пока ещё не знаешь, но отношения между мужчиной и женщиной нужны иногда только по той причине, что некоторые участки спины недоступны для того, чтобы самому намазать их змеиным ядом.

— Воеводина, твои мысли нужно издать отдельным томом и назвать как-то позаковыристей.

— Согласна, давно пора. А то моей гениальной натуре очень тяжело в последнее время совмещать в себе убийственную самокритичность и комплекс Бога одновременно, а ещё скромность и эгоизм, желание помогать всем людям и желание сжечь тут всё нахер. Очень тяжело, — вздохнула Воеводина, — но я справляюсь.

— Господи, Люда! — Дима со смехом прижал жену к себе. — И где ты только научилась этому?

— Как где? В медине, разумеется. А теперь пора домой, мальчики.

— Спасибо, — устало проговорил Алексей, — но я должен ехать.

— Ты же уснёшь за рулём! — воскликнула Люда и строго уставилась на Вегержинова.

— Не усну. Ребята, мне действительно нужно быть в столице. Праздники заканчиваются, у меня встреч назначено до бениной матери. А вы готовьтесь. Как только ты диплом получаешь — сразу же ко мне. А потом и маму вашу перетащим.

Алексей встал, подмигнул Люде, крепко обнял Диму и уверенно зашагал к выходу.

— Хороший он парень. Дай бог, чтобы ему повезло с женой, как тебе, Воеводин.

— Ты это серьёзно?

— Вот ещё начни сомневаться! — Люда встала и затянула шарф на шее.

— А вот интересно, почему мужчины раньше охотнее женились? Как думаешь?

— Потому что в продаже не было готовых котлет и пельменей. Пошли домой, Димка. Маме тяжело с двумя малышами. Не представляю как теперь Валя учиться будет.

— Так и будет, будет оставлять Надюшку у нас. Поехали, а то у тебя нос уже посинел. И да, Люд, я твёрдо решил переезжать к Алёшке. Так что сразу после выпуска — в столицу.

Люда молча кивнула и улыбнулась. Такая уж у неё судьба — куда муж, туда и она. Офицерские жёны бывшими не бывают.

Глава 26

Валя прикрутила кран на газовой плите — кухня нагрелась, можно раздеть Надюшку и искупать перед сном. Девочка в последнее время капризничала и часто плакала — скучала по дедушке. Папе уже стало намного легче, но врачи пока не спешили его выписывать, потому что после острой фазы у него возникло нарушение сердечного ритма, которое грозило очередным серьёзным приступом. Валя иногда с ужасом смотрела на появляющиеся будто ниоткуда коробки с дорогими лекарствами и растворами. И хотя никто даже не заикался о том, что долги надо будет вернуть, она всё чаще и чаще тихо плакала от собственного бессилия. Ведь если бы ей не помогали чужие люди, она бы никогда не справилась с этой ситуацией.

А скоро заканчивается учёба, осталось-то всего четыре месяца, пять экзаменов — и на вольные хлеба. Но через месяц в марте ей предстоит пережить ещё одно заседание комиссии по трудовому распределению. Как ей недавно было заявлено: «А что вы хотите? Вы учились на бюджете, получали стипендию, государство имеет право потребовать отработать затраченные на вас ресурсы». Как будто она отказывалась работать! И этот Зубов не давал прохода, особенно сейчас, когда они пришли на последние занятия по акушерству и гинекологии. Вчера он вёл себя вообще по-хамски, попытавшись у всех на виду погладить её колено. Валя возмущённо откинула мужскую руку и выскочила вон из аудитории, но услышала слова, брошенные в спину: «Дура, сама приползёшь, вот тогда-то я и отыграюсь».