Развод. Я все еще люблю - Евгения Вечер (2024)

Пушинка лениво тянется и запрыгивает к Косте на колени.

— Ой, боже! Блин! — испуганно вскрикивает. — Господи, что за чудовище вы завели! Никак не привыкну, что киски лысыми бывают!

— Костя… — закрываю глаза.

— Да что я-то, блин! Страшная какая кошка! А знаете, Дмитрий Романович, Зоя тоже хочет такую крысу мерзкую купить. А я как представлю, аж дурно! Вот пойду в туалет ночью, а из темноты это на меня смотрит! Бр-р-р-р!

Пушинка недовольно морщит моську и спрыгивает с коленей Грача.

— Нормальная кошка, — сухо отвечаю я. — Ладно, Костя, давай по последней. Завтра суббота. Нужно встретиться с Надей один на один. Может, остынет и поговорит со мной.

— Хорошо бы, — Костя пожимает плечами. — Ей, наверно, тяжело.

Не то слово.

Как вспомню её напуганный взгляд, полный боли, самого в дрожь бросает.

Надя все правильно сказала. Я разрушил десять лет счастливого брака. Реально счастливого! Мы почти не ругались, все было мирно и спокойно. Мы совпали, как частички пазла. Надя умная, разбирается в моих рабочих делах и даже иногда подсказывает, как лучше. Она красивая. Молодая была хорошенькая, а сейчас так вообще, не женщина, а мечта. И взгляды на жизнь у нас совпали на девяносто пять процентов. А что не совпало, за десять лет отшлифовалось.

Теперь у меня осталась только надежда, что я смогу все вернуть.

Маленькая такая… едва различимая в тумане моего подлого поступка.

Всю ночь я думаю, как теперь подойти к жене. Мне даже в глаза ей стыдно смотреть. Я слишком низко упал в своих собственных глазах, что уж говорить о преданной женщине.

Утром покупаю кустовые розы нежно розового цвета и еду к сестре моей супруги. Уверен, что Надя сейчас там. Ей больше некуда пойти.

Стучу в дверь, сердце колотится как заведенное.

— Дима? — сонный Андрей Селезнев зевает и недовольно на меня смотрит.

— Надя у вас? — заглядываю в квартиру беглым взглядом и замечаю пуховик жены на вешалке.

— Нет у нас Нади! — собирается захлопнуть дверь, но я подставляю руку и упрямо смотрю в его графитовые глаза.

— Андрей, позови Надю! — выдаю с напором.

Селезнев шумно вздыхает и отходит от двери.

— Надь, к тебе муж пришел!

— Муж? — слышится с кухни, а затем моя маленькая девочка с голубыми глазами появляется в дверном проеме. — У меня больше нет мужа!

— Надя, давай все обсудим, пожалуйста, — взволнованно лепечу, смотря на нее с нежностью. — Я тебе розы принес. Кустовые. Твои любимые.

Сердце разрывается.

— Мужчина, а вы кто? — моргает и руки под грудью складывает в защитном жесте.

— Надь, не глупи. Поговори со мной, родная.

— Шлюху свою родной называй! — бросает пылко, а у самой глаза на мокром месте.

— Цветы он принес, мерзавец! Думаешь, за цветочки тебе измену простят? — шипит Катя, защищая свою сестру.

— Надь, мы же семья, давай поговорим, как раньше. Помнишь? Если что-то не устраивает, нужно говорить.

— Ты мне больше не родственник, Рогов. Проваливай! — агрится жена и скрывается на кухне.

Катя с высоко поднятой головой уходит за ней и демонстративно хлопает дверью.

— Прости, чувак, — пожимает плечами Андрей.

А до моего слуха доносятся женские отчаянные рыдания.

Я сделал Наде слишком больно, и теперь не знаю, как загладить свою вину.

— Андрей, передай кое-что Наде, ладно? — растерянно смотрю в глаза Селезнева.

8. Держись, сестра!

— Не понимаю, что ему еще от меня нужно, — тяжело дышу, отпивая ромашковый чай.

Желудок жалобно ноет в приступах тошноты.

— Пошел он в жопу! Андрей, ты зачем его вообще пустил? — Катя на взводе, и сейчас достанется всем.

— А что мне, драться с ним нужно было? — муж сестры чешет нос и ставит на стол кашу для двухлетней Аськи.

А меня начинает воротить от молочного запаха.