Тремор - Каролина Эванс

Было уже довольно поздно. Кирилл припарковался недалеко от входа в общежитие. Он знал, во сколько Таня обычно возвращается в комнату и приехал чуть раньше.

Мимо него проходили компании студентов, одинокие фигурки, ритмично вышагивающие по асфальтовой тропинке ко входу. Кирилл всматривался в них, каждый раз напрягаясь всем телом, чтобы выбежать из машины. Но ее все не было. Тогда в голову начали лезть мысли, что она может быть с кем−то еще, с другим парнем. А может, она вернулась раньше. Да и вообще, что он как маньяк выжидает ее?

Руки сами легли на руль. Прошел уже час, и Кирилл стал думать, что пора выезжать к дому. Он уже повернул ключ, как знакомый силуэт показался на ступеньках здания. Кирилл тут же выбежал к ней.

− Таня.

Она обернулась. Карие глаза со страхом обратились к нему.

− Скажи правду. Что происходит?

Закусив губу, Таня смотрела куда−то вниз. Иногда она тяжело вздыхала и поднимала взгляд к небу. Кирилл обнял ее.

− Мне было так хорошо с тобой. Я думал, тебе тоже, − прошептал он.

Она кивнула.

− Так и есть. И мне страшно от этого.

− Что? Почему?

Кирилл выпустил ее из объятий. Она закрыла лицо руками. Послышались всхлипывания.

− Поедем ко мне, все расскажешь.

− Не могу.

− Пожалуйста.

Они пошли к машине. Таня все еще прикрывала рот руками, а Кирилл не знал, что сказать ей.

Через пятнадцать минут они уже были у дома. По−прежнему молчавшие, по−прежнему не сказав друг другу ни слова.

Зайдя в знакомую комнату, Таня слабо улыбнулась. Месяц назад ее как молнией поразило здесь. Эти полупустые, но такие красноречивые полки помнили ее страх, залитые румянцем щеки и поцелуй, всей энергией мира окативший ее.

Они сели на диван, и она тут же повернулась к нему.

− Понимаешь, мне никогда не было так хорошо, как с тобой. Я просто… потеряла себя и была счастлива. Но ведь теперь я привязана к тебе. С тобой что−то случится, и я умру. Я не хочу этого.

Брови в недоумении поползли вверх.

− Да что со мной может случиться? — растерянно произнес Кирилл, не отводя от нее взгляда.

− Да все, что угодно. Ты же рокер, твоя жизнь полна… опасностей.

Он облегченно улыбнулся, словно ожидая услышать что−то гораздо хуже этого.

− Малыш, все опасное я бросил сразу, как встретил тебя. Как ни странно, − задумчиво сказал он, словно только сейчас осознав это.

− Но ведь ты можешь бросить меня или… умереть.

Возникла пауза. Кирилл изучающе смотрел на нее.

− У тебя такое уже было, да?

Сжав губы, она кивнула. Ее пальцы стали жить своей жизнью. Перебирали друг друга, заламывали, подергивали кольца. Таня смотрела перед собой отстраненным, впавшим в себя взглядом.

− Три года назад я проснулась посреди ночи. Вокруг было тихо, мне не снилось ничего особенного. Но тело трясло мелкой дрожью. Я была вся в поту, мокрой насквозь, прожженная неясной тревогой.

Она закрыла глаза и, глубоко вздохнув, вновь продолжила вспоминать прошлое.

− Из другой комнаты раздался звонок. Затем голос мамы. Он колебался от истеричных нот до спокойного шепота. Я встала с кровати и замерла у двери. Меня словно парализовало. Пот высох на холодном теле, ноги почти не гнулись. Когда ее голос стих, я вышла в коридор. Зашла в ее комнату.

Таня закрыла рот рукой. По щекам текли слезы. Кирилл хотел обнять ее, но она лишь покачала головой. Губы выдавили из себя улыбку.

− Мама сидела в кресле. Когда я зашла, она даже не шелохнулась. Ее глаза, как два стеклянных шара, смотрели в одну точку. «Что случилось, мам?» Ответа не было. Я окликала ее, трясла, а на лице ничего не менялось. Я уже плакала, сидела у нее в ногах, умоляя хоть что−то сказать мне. После долгого молчания она лишь криво улыбнулась. Какой−то потухшей безжизненной усмешкой. «Папа умер».