Хендрикс - Келси Клейтон

Колби крепко обнимает меня, успокаивающе поглаживая ладонью вверх и вниз по моей спине. Из-за положения, в котором мы находимся, центральная консоль давит на мой синяк, но мне все равно настолько, что я не могу пошевелиться. Мне это нужно. Утешение. Поддержка. Кто-то понимающий.

Я знаю, что Тофер поступил неправильно. Я недостаточно тупа, чтобы поверить, что он был прав. И все же, часть меня чувствует себя обязанной. Ему нужна моя помощь, чтобы побороть свои пристрастия. Я не могу просто оставить его. Не сейчас. Но я не думаю, что у Колби есть какие-либо намерения позволить мне вернуться туда.

Наблюдать, как он врывается, не было похоже ни на что, что я когда-либо видела. Был момент, когда я искренне подумала, что он собирается убить его, а Ашер был там, чтобы помочь убрать место преступления. Я никогда не видела эту сторону Колби, но могу сказать одно с уверенностью: Господи, помоги любому парню, который когда-либо причинит вред нашей дочери.

— Давай зайдем внутрь, — шепчет он. — У меня есть крем, который поможет этим синякам быстрее зажить.

Во мне не осталось сил сопротивляться, я киваю и вылезаю из машины. Я держу голову опущенной, пока мы входим в дом и проходим через гостиную. Колби ударяет Ашера кулаком по дороге, и я могу только предположить, что это молчаливое спасибо. Когда мы заходим в главную ванную, свет настолько яркий, что почти ослепляет.

Колби роется в ящике стола и достает тюбик. Он подходит, становится передо мной и терпеливо ждет. Ни одна часть меня не хочет этого делать. Я хочу убежать и вернуться к тому, чтобы притворяться, что ничего не случилось. Но больше не нужно прятаться.

Я отвожу взгляд, когда хватаю низ своей футболки и стягиваю ее через голову. Колби шипит при виде меня, и это вызывает еще больше слез у меня на глазах. Я знаю. Я отвратительная и глупая, и все то, о чем говорил Тофер, так и есть.

— Сейдж, — шепчет он, его голос звучит сломленно.

— Просто намажь кремом, пожалуйста. — Это не должно звучать так слабо, но так оно и выходит.

Сначала он осторожно начинает наносить его на синяк у меня на боку, и я вздрагиваю от его холода. Он бормочет извинения и продолжает идти. Я взяла за правило не смотреть на себя. Я никогда не хочу видеть тот ущерб, который был причинен той ночью. Из-за этого мне и так снятся кошмары. Но, чувствуя повсюду, что ему приходится наносить этот крем, весь мой торс, должно быть, стал черно-синим.

— С тобой все будет в порядке, — говорит он мне, слегка кладя руки мне на бедра и дуя на живот, чтобы помочь ему высохнуть.

Ощущение его прохладного дыхания на моей коже было бы чувственным, если бы я не была в полном беспорядке, но это не так. Колби Хендрикс стоит большего, чем разбитая оболочка такой женщины, как я. Он должен встречаться с супермоделями и поп-звездами, и он встречается. Не матери-подростки с эмоциональным багажом.

Он возвращает мне мою рубашку, и я быстро надеваю ее обратно. — Так ты продолжаешь говорить.

— Я серьезно.

Меняя тему, я возвращаюсь к чему-то более насущному. — Где мой телефон? Я должна позвонить Мэдди и сказать ей, что собираюсь пожить у нее некоторое время.

Он немедленно качает головой. — Этого не произойдет. Ты просто вернешься к Тоферу.

Я откидываю голову назад и стону. — Тогда где, по-твоему, я должна остановиться, властелин моей жизни?

— Здесь, — говорит он, как будто это самая очевидная вещь в мире.

Бросая взгляд через дверь ванной на его кровать королевских размеров, я сразу представляю, со сколькими женщинами он занимался сексом на этой штуке. Отвратительно.

— Ни за что. — Я стою на своем и качаю головой. — Ты когда-нибудь освещал эту штуку ультрафиолетом? Вероятно, в этой комнате находятся телесные жидкости по меньшей мере сотни разных людей.