Не твой наследник - Эмилия Грант

Через месяц стало понятно, что ни о какой свадьбе речи быть не может, пока мне не станет лучше. Бронь в ресторане отменили, гостей оповестили, и лишь платье осталось единственным напоминанием, что я собиралась замуж. Из больницы меня все же выпустили — буквально передали из рук в руки Кате. В Питер ехать запретили, и очутившись в гостях у родителей Яна, я вскоре осознала, что больница была только цветочками. Потому что там душное внимание Кати ограничивали часы для посещений, здесь же я оказалась в ее распоряжении на круглые сутки.

В какой-то степени мне было ее жалко. И муж, и сыновья по понятным причинам всеми силами старались от нее отделаться. Роберт после работы углублялся в чтение газет или просмотр вечерних политических шоу, Ян выходил на связь исключительно со мной, а Марк, видимо после моего появления, перестал приезжать вовсе. И всю нерастраченную энергию, болтливость и любовь Катя обрушила на меня. Она показывала мне детские фотографии Яна и Марка, я с удивлением обнаружила, что Марк и правда был очаровательным пухляшом.

Даже в детсадовские годы он казался взрослым и невероятно серьезным. Вязал костюмчики игрушечному мишке, помогал маме лепить пирожки и пельмени, учил Яна читать. Я начала понимать, откуда взялась их бесконечная вражда: Марку было трудно смириться с тем, что мамина любовь перешла младшенькому. Судя по рассказам Кати, Марк из кожи вон лез, чтобы заслужить родительское одобрение: доедал кашу, учился на одни пятерки, всегда застилал кровать в комнате. Ян же был трогательным и милым белокурым купидоном, и когда Катя говорила о нем, на ее лице появлялось невыразимое умиление. Хотя Ян, очевидно, рос шкодливым засранцем. Вот он ободрал новые обои в гостиной и стоит, невинно подняв брови, вот залез на стремянку, чтобы достать торт, заготовленный для гостей. А здесь ему пришло в голову перешить мамины любимые шторы на костюм приведения для школьного карнавала. Снимков Яна становилось все больше, а снимков Марка — меньше, и не трудно было догадаться, с кем носилась и нянчилась Катя. Одного я не понимала: как такой добрый и послушный ребенок, как Марк, мог вырасти в такого сурового и бескомпромиссного нелюдима. И почему довел свою жену сначала до нервного истощения, а потом и до развода.

Я попыталась задать этот вопрос Кате, но она тут же промрачнела и сказала, что сама не верит в то, что ее мальчик мог так поступить с женщиной.

— Он просто решил в какой-то момент, что она ему больше не нужна, — объяснила Катя. — Лена говорит, что он нашел кого-то еще, изменил ей… Не знаю, это совершенно не в его духе. Я воспитывала его по-другому. Уверена, если бы они с Леной поговорили, если бы он признался и рассказал, что произошло на самом деле, они бы помирились. Они такая красивая пара… — Катя вытащила еще один альбом — на сей раз свадебный. — Вот, ты только посмотри! Они были так счастливы вместе… Познакомились — и очень скоро сообщили, что хотят пожениться. Это так романтично! Самая настоящая страсть, уж я-то в этом разбираюсь у нас с Робертом было точно так же.

— И что случилось потом?

— Не знаю… — ответила Катя с горечью. — Марк не выносит, когда с ним кто-то не согласен. Вот у него есть свое мнение — и хоть ты тресни. Марк в переводе с латыни значит «молот». Если бы я знала, что имя так влияет на человека, назвала бы его как-то иначе. Но только он родился, и я посмотрела в его серьезное личико… Он так важно смотрел исподлобья, и я поняла сразу: это Марк — и никак иначе. И он вырос таким же. Для него существует только два мнения: его и неправильное. Лена говорила, что хочет детей, но Марк был против. Изначально. Я просила его, вступалась за Леночку… А Марк так жестко сказал мне, что в ближайшее время не собирается становиться отцом. Что ребенок в его планы не входит. А уж если он что-то решил, его не сдвинешь.