Одна ошибка - Одна ошибка

И Сони каждый раз с удовольствием сопровождала своих мужчин, принимая участие в их различных задумках. Дни протекали весело и насыщенно, словно и не было прошлых долгих лет разлуки. Радостные дни наполняли шкатулку воспоминаний Сони положительными эмоциями и минутами счастья.

Сын безмерно был счастлив в присутствии отца и матери. Камал никогда раньше не замечал за ним такого воодушевления. Он просто сиял от счастья и переполнявших его чувств. И это радовало его.

Но время летело быстро, и скоро наступит момент возвращения, а они так и не смогли прийти к примирению, не нашли возможности поговорить открыто обо всем, о терзающих их сомнениях. Прошло больше недели, и Сони действительно преобразилась за это время, её смех становился все более переливчатым и счастливым, как и в прошлые моменты их счастливой жизни, когда она смеялась беззаботно, заразительно и игриво. Раскрепощенное поведение Сони прослеживалось и в более спокойном и терпимом отношении к случайным прикосновениям Камала, когда он просил передать что-либо или во время тройного семейного объятия с Джимми.

В один из таких радостных и благоприятных моментов Камал набрался смелости и решил во чтобы то ни встало поговорить с Сони. Раскаяться в содеянном. Сказать насколько глубоко он сожалеет о своем поступке.

* * *

Камал стоял на террасе, подбирая подходящие слова, и мысленно строя диалог, который, как ему казалось, был бы более подходящим и менее болезненным. Но слова никак не клеились. Сомнения тревожили душу, что этим разговором он, возможно, еще больше растеребит раны Сони, которые явно еще не зажили.

Прислонившись к косяку двери и смотря вдаль, как за лесом сияет зарево уходящего солнца, он медленно затягивался сигаретой. Камал курил в редких случаях, не так как Сони, часто и бесперебойно. Он постоянно делал ей замечания, но всегда ему это выходило боком, поэтому он перестал бороться. Правда, он знал, что Сони курила реже, когда была занята чем-то, либо была в стабильном спокойном состоянии души. А различные переживания заставляли её чаще неосознанно тянуться к сигарете.

— Камал, я приготовила кофе.

Услыхал за спиной Камал голос и, обернувшись, он ощутил приятный аромат горячего кофе, который ему протягивала Сони.

— Спасибо, дорогая, — машинально ответил он и мягко улыбнулся.

Сони улыбнулась ему в ответ, и расположилась в плетёном кресле, на террасе окидывая взглядом зарево на горизонте.

— Здесь так прекрасно, — тихо вдруг промолвила Сони, словно проговаривая мысли вслух, — эта умиротворяющая красота проникает прямо в душу. Здесь просто изумительно.

— Да, верно, — Камал с восхищением рассматривал умиротворенное лицо Сони.

Он сел в кресло напротив нее не в состоянии оторвать от нее взгляда. Сони, прикрыв веки, наслаждалась легким вечерним ветерком, что ласково играл локонами её волос. При этом она слегка свела плечи, и Камал осознал, что она озябла. Он отложил кофе и взял плед, что висел рядом на ручке кресла, и, медленно подойдя сзади к Сони, ласково укутал её, желая больше согреть своим жгучим объятием, нежели куском меха. Сони благодарно улыбнулась ему в ответ и неожиданно прошептала:

— Я уже и забыла, как ты заботлив… — но вдруг осеклась и смущенно потупила взор.

— А я помню, как ты беззаботно улыбалась раньше, и как заразительно звучал твой звонкий смех, — ответил Камал и, присев рядом с ней на корточки, глотнул кофе, который начинал остывать.

В ответ Сони словно сжалась вновь внутренне в поисках своего кокона, где пряталась от угрозы, и, сжав обеими руками чашку кофе, пригубила напиток, затем еще и еще глоток, не в силах поднять взор на Камала.

Сознавая, что они невольно ступили на грань черты, где соприкасались их границы, он сделал шаг назад, чтобы вновь не спугнуть Сони, которая с трудом начала покидать свой твердый панцирь и заново раскрывать для себя все яркие краски этого мира.