Я перехожу к ее бедру, и снова беру в рот ее плоть, кусая с меньшей силой, потому что я уже сделал свое дело. Она мокрая, и укус это тоже самое, что провести по ней ножом для стейка.

Она стонет, и этот звук наполняет меня дикой похотью. Мой член становится больше, он становится тяжелым и неудобным. Мы оба чертовски сильно хотим кончить, но я должен сдерживаться.

— Ты ненавидишь меня так же сильно, как и хочешь. — говорю я.

— Я ненавижу тебя.

Ее глаза отрываются от моих, но я крепко хватаю ее за подбородок, заставляя снова посмотреть на меня, чтобы она видела, чего хочет.

Пот покрывает каждый дюйм моего тела, моя одежда тонет в ее сперме и в нашем поте. Я так промок, что капаю на нее, но она этого не замечает. Она смотрит на меня так, словно хочет сказать.

«Не смей прекращать трахать меня, или я убью тебя.»

— Ты хочешь, чтобы я использовал тебя, маленькое лекарство? — спрашиваю я.

И прежде чем я успеваю закончить вопрос, она кивает. Я засовываю ещё палец в ее влагалище, используя обе дырочки, манипулируя ею, как куклой, отказываясь быть нежным с ней. Я сжимаю ее клитор зубами, дразня этот комок нервов своими клыками, ее дырочки сжимаются вокруг меня, каждый стон, вырывающийся из ее души, смешан с восторгом и страданием.

Другой рукой я засовываю два пальца глубоко ей в рот, пока ее миндалины не соприкасаются с моими костяшками пальцев. Она давится, ее глаза наполняются слезами.

Я отпускаю ее, давая ей немного подышать воздухом, но затем снова наваливаюсь на нее всем своим весом, надавливая на все ее дырочки, не сводя с нее глаз.

— Ты ненавидишь меня не из-за своей лучшей подруги. — рычу я.

Мои пальцы проникают в каждую дырочку, и я бью по ее точке G. Пальцы дразнят тонкие стенки плоти, отделяющие ее задницу от киски, а ее горло сжимается от моих пальцев.

— Ты ненавидишь меня, потому что тебе нравится то, что я могу тебе дать. Тебе это нужно. Никто не может трахнуть тебя так, как ты хочешь. Никто не может заставить тебя чувствовать себя так, как ты чувствуешь себя сейчас. Никто, и я имею в виду никто, не может заставить тебя чувствовать себя так, как могу только я. Ты хочешь этого так же сильно, как и я.

Слезы снова наполняют ее глаза, и на этот раз это не из-за моих пальцев в ее горле. Это далеко от истины. Это вызывает у нее отвращение, но в то же время, она чувствует себя свободной.

Я трахаю ее дырочки пальцами, самозабвенно проникая в нее. Я кусаю каждый кусочек плоти, до которого могу дотянуться. Её живот, бедра, пупок и ее ноги не начинают дрожать, когда удовольствие переполняет ее.

Как только я чувствую, что ее тело сжимается вокруг меня. Я трахаю ее со всей силы, кусая ее сильнее, жалея, что у меня нет трех членов, которыми я мог бы наполнить ее, пока она не превратится в безмозглую игрушку.

Она бьется в конвульсиях подо мной, как будто в нее вселился разъяренный демон. Теперь она не сможет отрицать, что хочет этого. Я так долго удерживал ее на грани, и откладывал это удовлетворение для нас обоих, она захочет всего, что я решу ей дать. В конце концов, она захочет взять на себя, вину за мои убийства.

Она потеряет контроль.

Она дергается в моих руках, ее стоны вибрируют на моих пальцах у нее во рту, когда ее оргазм рассеивается. Внезапно каждое прикосновение становится слишком чувствительным, слишком сильным для нее.

Она умоляет меня взглядом, чтобы я был с ней помягче сейчас. Я облизываю ее бедро поверх синяков от укусов, и она неудержимо дергается. Я трахаю ее пальцами сильнее, грубее, и каждое прикосновение заставляет ее дергаться под моими пальцами, удовольствие пронизывает ее душу, словно вырывают из её тела.

Но мне все равно.

Я хочу, чтобы она помнила, каково это, когда я заставляю ее кончить. Бархатные стенки снова сжимаются вокруг меня, гладкая попка сжимается вокруг моих пальцев, а её горло сжимается между каждым судорожным вдохом.