Капкан - Одри Раш

Я отпускаю цепь, и она задыхается, как воздушный шарик, наполняющийся воздухом. Ее зеленые глаза сияют, как изумруды, полные огня, и я вижу в них себя. Я давным-давно избавился от своей ненависти к миру, но эта страсть внутри Ремеди.

Раньше у меня это было. Неважно, сколько людей я убью, этот огонь с каждым днем становится все тусклее. И все же Ремеди пробуждает его во мне. Напоминая мне о том, каково это — желать власти и контроля над кем-то одним.

Я не могу понять, как это исправить. Я так чертовски сильно хочу сломать ее.

Я сжимаю цепь, еще не душу ее, но с достаточным напряжением, чтобы показать ей, что она принадлежит мне. Притягивая ее ближе к себе, как рабыню на поводке, я кусаю ее за шею поверх цепи. Ее мышцы двигаются под моими зубами.

Я приподнимаю ее юбку, и обхватываю ладонями ее киску. Ее половые губки покрыты атласными волосами, они пропитаны ее возбуждением, и этот аромат свежих персиков, витает в воздухе.

Я рычу, а затем вытаскиваю свой член. Как только мои брюки сползают с бедер, я даю ей пощечину, достаточно сильную, чтобы увидеть, как шок отражается на ее лице.

Она плюет в меня, и я облизываю ее губы.

— Плюйся сколько хочешь. — говорю я. — Однажды ты приползешь ко мне.

Ее майка задирается над грудью, и я щиплю ее за соски, покручивая их. Она чувствительна после заживления, и даже малейший щипок заставляет ее стонать. И когда этот звук эхом вырывается из ее горла, мой член прижимается к ней.

— Какого черта, Кэш?! — кричит она.

Обхватив ладонями ее грудь, я сжимаю ее плоть так сильно, как только могу, стискивая челюсти, и это ощущение волнами проходит по ней. Мой член жаждет ее киски, но я пока не собираюсь сдаваться.

Я дразню нас обоих, показывая ей толстый фиолетовый кончик моего сдавленного члена, покрытый венами и злой. Глаза Ремеди мечутся туда-сюда между моим лицом и членом. Она хочет поглазеть на мой член, но она также хочет держаться за свою гордость.

Ее бедра покачиваются, и она насаживается на головку моего члена, пытаясь загнать его глубже, чем просто кончик.

— Каково это, когда мой член входит и выходит из твоих половых губок? — дышу я ей в шею. — Ты хочешь почувствовать то, что я могу тебе дать, как я владею твоей киской, не так ли, Ремеди?

— Пошел ты. — я затягиваю цепь у нее на шее, и она хнычет.

— Все, что тебе нужно сделать, это сказать мне обратиться в полицию, и я позволю им позаботиться о тебе.

Я просовываю свой член на дюйм глубже, и она вскрикивает, мой обхват широк, соперничая с банкой содовой, ещё с приливающей к нему кровью это неприятно, разрывая ее на части, как девственницу, снова и снова.

Я немного ослабляю цепь, а затем выдыхаю ей в ухо.

— Скажи мне остановиться. Тебе ведь не придется иметь дело со мной за решеткой, верно, маленькое лекарство?

— Просто трахни меня! — кричит она.

Я останавливаюсь, позволяя тишине разъедать ее. Она хочет, чтобы я сказал больше, хочет, чтобы я признался в своих грязных, ебанутых мыслях, которые полностью поглощают ее. Мой член должен был натереться до крови от того, как сильно я трахал себя, думая о ней каждую ночь.

Я облизал каждую щелочку своей ладони, надеясь ощутить вкус ее спермы. Я прикасался к ее священной, хорошенькой, маленькой киске этими же пальцами.

И теперь, когда она у меня есть, теперь, когда она говорит мне просто трахнуть ее, я не хочу торопиться. Хочу вытянуть его из неё. Чтобы каждая мучительная секунда была на счету. Ее глаза моргают, когда она осознает, что сказала.

— Я ненавижу тебя. — говорит она. — Пошел ты. Пошел ты, Кэш.

Но она не может взять свои слова обратно. Она знает, что сказала. Ее глаза закрываются, а между её бедер доносится мускусный, сладкий аромат. Она сглатывает, затем смотрит в сторону, избегая моего взгляда.

— Пожалуйста, трахни меня. — шепчет она на этот раз.